Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

Они наглядно демонстрировали, что ремесло Артура Бэрри – одно из древнейших в мире.

* * *

Человечество начало изготавливать и носить ожерелья, браслеты и кольца еще в каменном веке. Как сказала писательница и модная журналистка Стеллин Воландс, «в начале были украшения». Старейшие известные нам экземпляры – найденные в сибирской пещере каменный браслет и мраморное кольцо, их возраст – пятьдесят тысяч лет. Люди делали украшения из морских раковин, рыбьих костей, черного дерева задолго до того, как мастера художественной ковки в Египте и других древних цивилизациях научились превращать драгоценные металлы, камни и стеклянные бусины в произведения искусства.

Сформировавшиеся глубоко в углеродных отложениях земных недр и вынесенные на поверхность потоками лавы, алмазы веками добывались в индийском регионе Голконда. Знаменитые камни Кохинор и Хоуп родом оттуда. Индостан оставался главным источником алмазов вплоть до 1870-х, когда залежи этих камней были открыты в Южной Африке. Рубины самых разных цветов и оттенков – от розоватого до кроваво-красного – долгое время добывали на территории сегодняшней Бирмы, но позднее их рассеянные месторождения обнаружили и на других континентах. Сапфиры, их темно-синие кузены, были известны еще в Древнем Риме, а самые крупные их экземпляры привозили с Цейлона. Темно-зеленые изумруды – драгоценные камни берилловой группы, в которую также входят более светлые аквамарины, – начали добывать в Египте две тысячи с лишним лет назад. Рождающиеся внутри устриц и других моллюсков жемчуга, перлы, упоминаются и в Новом Завете, и в Коране.

Драгоценности со временем стали убедительным символом богатства и власти. Своим царственным блеском они утверждали имперскую мощь, королевский престиж и незыблемость монархий. Для защиты их элитного статуса императоры принимали специальные законы. Восхищенный бесподобными изумрудами Клеопатры, Юлий Цезарь постановил, что драгоценные камни вправе носить только римские аристократы. Юстиниан, правивший в VI веке Византийской империей, закрепил за собой исключительное право производить, иметь в собственности и носить изумруды и жемчуга. Многим самым крупным в мире бриллиантам, рубинам и изумрудам на роду было написано красоваться в коронах королей и королев. Корона Британской империи, которая использовалась на церемонии коронации королевы Виктории в 1838 году и в которой британские монархи с тех пор ежегодно открывают сессию парламента, несет на себе почти три тысячи алмазов, а среди прочих камней – огромный красный рубин, украшавший шлемы Генриха V и Ричарда III на поле боя.

Драгоценные камни строили империи, финансировали войны, разжигали революции, создавали и уничтожали целые страны. Испанские конкистадоры смяли катком геноцида южноамериканские цивилизации ради золота, серебра и богатых изумрудных залежей Колумбии. Слухи о том, что надменная, с головы до ног усыпанная драгоценными украшениями Мария-Антуанетта заказала очередное дорогое ожерелье, вызвали общественный протест, кульминацией которого стала Французская революция. Борьба за южноафриканские алмазы и золото спровоцировала две войны между Британской империей и местными бурами.

Драгоценные камни, «наименее первостепенные предметы роскоши», как назвал их журнал «Таун энд кантри», служили оружием в битве за социальное доминирование. С их помощью богачи и аристократы кичились своим богатством и утверждали статус. Они тратили целые состояния на драгоценные камни и украшения, просто потому что могли, и никаких иных резонов за этим не стояло. «Бриллианты покупают из-за того, что это – предметы роскоши, доступные немногим», – заметил в 1908 году парижский банкир Жорж Обер.

То, чем владели одни, не терпелось отнять другим. В Карибском море пираты нападали на суда с драгоценностями. Когда армия вторгалась в страну, мародеры разграбляли сокровищницы и храмы. Состоятельных путешественников на дорогах поджидали разбойники, а ювелиры и обитатели зажиточных поместий становились жертвами грабителей. Особо ценные ювелирные изделия, исчезнувшие или украденные, порой объявлялись спустя десятилетия в частных коллекциях или каталогах аукционных домов. «Драгоценности обладают необъяснимой притягательной силой, – отмечал в 1920-е годы шеф сыскной полиции Нью-Йорка Джон Кафлин. – Ради них мужчины и женщины лгут, крадут, страдают, убивают, сами становятся жертвами убийц чаще, чем по каким-либо иным причинам, – даже чаще, чем из-за любви».

Соблазнительность драгоценных камней, поступки, на которые решались их обладатели, дабы их заполучить, или воры – дабы их украсть, – подарили сюжеты многим писателям. В «Лунном камне» Уилки Коллинза, написанном в середине XIX века, одном из первых детективных романов, повествование вращается вокруг кражи редкого, с желтоватым оттенком, индийского бриллианта. В «Голубом карбункуле» (1892), раннем рассказе Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе, великий сыщик называет драгоценные камни «ловушкой сатаны», которая «притягивает к себе преступников, словно магнит». «…Каждая грань может рассказать о каком-нибудь кровавом злодеянии», – говорит он доктору Ватсону. «Кто бы сказал, что такая красивая безделушка ведет людей в тюрьму и на виселицу!»[11].

В рассказе Агаты Кристи «Кража в Гранд-отеле» (1923) Эркюль Пуаро ослеплен великолепием шикарных украшений – «скорее просто выставленных напоказ, нежели со вкусом подобранных к туалетам» – в элитном брайтонском «Гранд Метрополитене». При виде этого океана драгоценностей даже знаменитый супердетектив испытывает соблазн: «Мне остается только пожалеть, – обращается он к своему другу, капитану Хастингсу, – что я трачу свой ум на поимку преступников; гораздо более разумным было бы самому стать преступником. Какие здесь благоприятные возможности для вора с выдающимися способностями!»[12]

* * *

«Бурные двадцатые» были идеальным временем, чтобы начать карьеру «вора с выдающимися способностями». «Сегодня козырная масть – алмазы[13], – объявила “Нью-Йорк Дейли Геральд” в начале 20-х, – и все ее разыгрывают». Из-за немецкой оккупации Антверпен сложил с себя корону столицы огранки алмазов, и его место лидера гранильной отрасли занял Нью-Йорк, где работали сотни искусных мастеров. Огромными темпами рос спрос и на другие камни. «Люди, которые открыто делали деньги во время войны, сейчас пожинают плоды и увешивают себя бесценными сокровищами», – писала газета «Палм-Бич Пост», издававшаяся на излюбленном зимнем курорте нью-йоркской элиты. «Нынешняя массовая скупка ювелирных изделий уже граничит с истерией, – рассказывал в интервью “Нью-Йорк Таймс” главный редактор библии отрасли, журнала “Джуэлерс Секюлар”. – И ведь речь идет не о дешевых украшениях. Это – подлинные драгоценности, когда у тебя в одной руке – целое состояние».

* * *

Жемчужная масть тоже была козырной. Жемчуга обрамляли шеи важных фигур социума – женщин, могущих себе позволить выложить круглую сумму за одно-единственное украшение, которые либо достаточно богаты сами по себе, либо имеют богатых мужей. Натуральные жемчужины идеальной формы, безупречно собранные на нитке, стоили баснословных денег: нью-йоркский финансист Мортон Фриман Плант, например, передал в 1917 году права собственности на свой особняк на Пятой авеню французскому ювелиру Пьеру Картье в обмен на