Остров райских птиц. История Папуа Новой Гвинеи - Ким Владимирович Малаховский

В целом же отсталость в области просвещения и медицинского обслуживания коренного населения продолжала оставаться вопиющей.

II

Австралия управляла бывшей германской колонией на Новой Гвинее в течение семи лет, до мая 1921 г.

В первой после оккупации территории прокламации военной администрации, опубликованной в Рабауле в сентябре 1914 г., командующий австралийскими войсками полковник У. Холмс заявил, что «жизнь и имущество мирных европейских колонистов будут защищены; законы и обычаи колонии оставлены в силе постольку, поскольку они не будут противоречить условиям военного времени»[64].

Принципы управления территорией были сформулированы в «Условиях капитуляции», которые подписали 17 сентября 1914 г. Холмс и исполнявший обязанности губернатора «германской» Новой Гвинеи Хабер.

Согласно этому документу, австралийская военная администрация получала всю полноту власти на весь период оккупации территории, до решения вопроса о дальнейшей ее судьбе в соответствующем мирном договоре.

В соответствии с «Условиями капитуляции» все германские служащие становились пленными, но те из них, «чьи обычные занятия имели гражданский характер, после дачи клятвы о сохранении нейтралитета на весь период войны, освобождались и им разрешалось вернуться к исполнению обычных обязанностей…»[65] Включение такого положения в «Условия капитуляции» объяснялось не мягкостью, проявленной У. Холмсом к врагу, а той выгодой, которую получали австралийские власти от этого гуманного акта. Дело в том, что обстановка на острове была очень сложной. Война прервала обычные пути снабжения колонии продовольствием извне. Остро ощущалась нехватка риса и консервированного мяса. У коренного населения накопилось немало обид на колонизаторов. Мобилизация чиновников и бизнесменов в армию привела к ослаблению колониального режима и усилила волнения среди коренных жителей. Участились случаи бегства рабочих с плантаций.

Приостановить надвигавшийся хаос можно было, лишь срочно возвратив на места немецких служащих и бизнесменов (находившиеся на территории австралийцы опыта колониального управления не имели) и попытавшись их руками сохранить существование колониального режима. В том, что немцы, вернувшись на свои посты, будут вести себя лояльно по отношению к австралийским властям, сомневаться не приходилось, ибо, оставаясь один на один с коренными жителями, они могли искать защиты и покровительства только у австралийской армии.

Таким образом, германским колониальным чиновникам были возвращены их должности. Плантаторы вернулись на плантации, а христианские миссионеры — в свои миссии. На территории продолжали действовать германские законы. Остались на своих местах и назначенные еще германской колониальной администрацией местные власти — лулуаи и тултулы. Австралийцы не тронули и германскую систему налогообложения.

Результатом всех этих действий явилось сохранение прежнего уровня экономики и даже некоторое увеличение производимой в колонии продукции. Например, экспорт копры увеличился с 11 тыс. т в 1915–1916 гг. до 23,7 тыс. т в 1920–1921 гг.

Как и в Папуа, в бывшей «германской» Новой Гвинее остро стояла проблема с рабочей силой на плантациях европейцев. Австралийская военная администрация ввела в действие в 1915 г. закон о труде, основывавшийся на положениях законопроекта, подготовленного до первой мировой войны немцами, но не утвержденного из-за начавшихся военных действий. В законе предусматривались наказания за отказ работать, небрежное выполнение работ, бегство с плантаций. Единственное, что отменялось, — это существовавшее при немцах право плантаторов на телесные наказания рабочих из среды коренного населения. Через несколько лет, в 1919 г., австралийское правительство распорядилось даже «абсолютно запретить телесные наказания». Но плантаторы не придали сколько-нибудь серьезного значения этим предписаниям и на практике продолжали столь полезное, по их мнению, «воспитание» туземцев кнутом. В отдельных случаях они выражали свое несогласие с решением колониальных властей. Так, группа плантаторов в письме к австралийскому правительству писала: «Туземцы этих островов представляют собой человеческие создания, находящиеся на самом низком в мире уровне развития, они совершенно ве вое-питаны. Даже туземцы, живущие вокруг Рабаула, хоть и находятся в постоянном контакте с белым населением уже почти тридцать лет, продолжают оставаться детьми, и пх нужно подвергать порке так же… как невоспитанных мальчиков в цивилизованных странах»[66].

Не возражали против телесных наказаний коренных жителей и христианские миссии. Так, лютеранские миссионеры советовали капитану принадлежавшего миссии корабля послать членов экипажа (коренных жителей) к лулуаи находившейся вблизи миссии деревни для того, чтобы их «положили на ящик», т. е. высекли (в деревнях обычно секли людей на ящиках).

Все-таки австралийской военной администрации удалось несколько увеличить число коренных жителей, работавших на плантациях. Если в 1914 г. их было 20 тыс., то к 1921 г. стало около 28 тыс.

Никаких изменений в существовавшей в период германского управления на территории системе просвещения и здравоохранения не произошло.

Военная оккупация — дело временное, а австралийскому правительству хотелось «оставить за собой» бывшую германскую колонию в Новой Гвинее. Поэтому сразу же после захвата территории в австралийском парламенте начались дебаты о его юридическом оформлении. Парламентарии выражали явное нетерпение. В речи лидера оппозиции Джозефа Кука, произнесенной в палате представителей в апреле 1915 г., подчеркивалось, что необходимо рассмотреть судьбу захваченных в Тихом океане германских колоний на общеимперской конференции еще до окончания войны. «За тихоокеанские острова, — говорил Дж. Кук, — Австралия в великой ответственности, никто другой, кроме нас, я уверен, не будет в состоянии взять на себя эту ответственность; конечно, мы были бы рады получить возможность взять любую ответственность, вытекающую из факта обладания этими островами, хотя, по моему суждению, они вообще не должны были бы принадлежать какой-либо другой стране, кроме Австралии. И только идиотское решение повлекло за собой все эти волнения…»[67].

«Идиотским решением» лидер либералов назвал англогерманский договор о разделе Новой Гвинеи, результатом которого явилось образование германской колонии на острове. Тогдашний премьер-министр А. Фишер, лидер лейбористов, указав на то, что британское правительство не хотело бы созывать общеимперскую конференцию в 1915 г., заявил: «…Если решение короля не совпадает с нашими желаниями, мы не должны на них настаивать». Вообще, продолжал А. Фишер, «это является политической линией нынешнего правительства не только в отношении созыва конференции, но и в отношении любого другого дела». Он просил членов парламента воздержаться от дальнейшей дискуссии по территориальным проблемам и высказал уверенность, что британское правительство отнесется с пониманием к стремлению Австралии после войны «получить право на участие в выработке решений по политическим вопросам»[68].

В период войны австралийское правительство не имело ясного представления о позиции Великобритании в отношении дальнейшей судьбы бывшей германской колонии на Новой Гвинее. Дело в том, что, пытаясь укрепить столь нужные ей связи с Японией, Англия, зная большую заинтересованность последней в захвате германских колоний в Тихом океане, вела с ней политическую игру, т. е., с одной стороны, шла на удовлетворение колониальных аппетитов Японии, а с другой