Миры И.А. Ильфа и Е.П. Петрова. Очерки вербализованной повседневности - Михаил Павлович Одесский

Характерно, что полемика с «левыми» отражена иллюстрацией Б.Е. Ефимова к опубликованному журналом «Огонек» в последнем декабрьском номере 1927 года фрагменту романа «Гусар-схимник»[92].

На рисунке изображен бывший гусар, ставший монахом-схимником, а в советскую эпоху — кучером. Он проезжает мимо уличного плаката, где изображен жезл регулировщика, а под ним надпись: «Держитесь правой стороны».

Слово «правой» именно подчеркнуто. Такое указание действительно формулировалось регулировщиками уличного движения, но в данном случае, применительно к политической ситуации, акцентировано его каламбурное значение. «Правая сторона» — еще и «правильная». Как «правое дело». Соответственно, «левая» — сторона ли, оппозиция ли — заведомо не права. В 1927 году шутка была, что называется, проходной.

Время в романе газетное. Точно соотнесенное с газетными новостями. Соавторы, пожалуй, могли бы повторить хрестоматийно известную фразу А.С. Пушкина: «Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю»[93].

Роман чутко реагирует на фиксированные в газете актуальные события повседневной жизни — внешнюю политику, спорт, уголовную хронику и т. п. Даже сон, который снится великому комбинатору в главе «Бриллиантовый дым», связан с периодикой. Остап видел «Тараса Бульбу, продающего открытки с видами Днепростроя».

В ту пору Днепростроем именовали строительство Днепрогэс — гидроэлектростанции в нижнем течении Днепра. Там и находилось Запорожье, что неизбежно вызывало ассоциации с запорожским казачеством и повестью Н.В. Гоголя «Тарас Бульба». Однако примечательно, что строительство Днепрогэс, как и действие романа, началось в апреле 1927 года.

В «Двенадцати стульях» газета — своего рода модель мира. Такова в главе «Клуб автомобилистов» газета «Станок»: «Всего газета на своих четырех страницах (полосах) могла вместить 4400 строк. Сюда должно было войти все: телеграммы, статьи, хроника, письма рабкоров, объявления, один стихотворный фельетон и два в прозе, карикатуры, фотографии, специальные отделы: театр, спорт, шахматы, передовая и подпередовая, извещения советских, партийных и профессиональных организаций, печатающийся с продолжением роман, художественные оценки столичной жизни, мелочи под названием “крупинки”, научно-популярные статьи, радио и различный случайный материал. Всего по отделам набиралось материалу тысяч на десять строк».

В тот газетный день, который увековечили авторы, сотрудниками редакции упомянута «шахматная партия Тартаковер-Боголюбов». Знаменитые шахматисты С.Г. Тартаковер (1887–1956) и Е.Д. Боголюбов (1889–1952) родились в России, оба покинули ее, однако политическими эмигрантами официально не считались; в 1920-е годы их книги издавались в СССР; что касается упомянутой партии, то, возможно, речь идет о поединке, состоявшемся на Нью-Йоркском турнире 1924 года. Для тогдашнего СССР был вообще показателен своего рода шахматный ажиотаж: благодаря московскому международному турниру 1925 года, визитам в СССР всемирно известных шахматистов и готовящейся I Лондонской шахматной Олимпиаде 1927 года шахматные рубрики периодических изданий стали необычайно популярны. По замечанию Беньямина, это почтенное интеллектуальное увлечение было не лишено политической окраски: «Благодаря Ленину, который сам играл в шахматы, в России эта игра оказалась санкционированной»[94].

Мифология вождя-шахматиста образцово представлена в поэме В.В. Маяковского: «Скажем, / мне бильярд — / отращиваю глаз, // шахматы ему — / они / вождям / полезней. // И от шахмат / перейдя / к врагу натурой, // в люди / выведя / вчерашних пешек строй, // становил / рабочей — человечьей диктатурой // над тюремной / капиталовой турой…»

Шахматный мотив получил специальное развитие в главе «Международный шахматный конгресс». Чаруя васюкинских шахматистов, Бендер сообщает, что «не в форме, устал после Карлсбадского турнира». Карлсбадские (карловарские) международные турниры считались традиционными международными соревнованиями шахматистов, однако именно в 1927 году такой турнир не проводился. Авторы романа подчеркивают, что Бендер попросту пересказывает все, что когда-либо читал или слышал о шахматах и шахматистах.

«Гроссмейстер О. Бендер» сообщает, как «далеко двинулась шахматная мысль». Оказывается, Э. Ласкер, чемпион мира в 1894–1921 годах, «дошел до пошлых вещей, с ним стало невозможно играть. Он обкуривает своих противников сигарами. И нарочно курит дешевые, чтобы дым противней был. Шахматный мир в беспокойстве».

Гроссмейстер забрасывает в массы идею нового международного турнира: «Знаете ли вы, что такое шахматы? Они двигают вперед не только культуру, но и экономику! <…> Шахматы обогащают страну! Если вы согласитесь на мой проект, то спускаться из города на пристань вы будете по мраморным лестницам! Васюки станут центром десяти губерний! Что вы раньше слышали о городе Земмеринге? Ничего! А теперь этот городишко богат и знаменит только потому, что там был организован международный турнир. Поэтому я говорю: в Васюках надо устроить международный шахматный турнир!» То есть Васюки повторят путь Земмеринга, в котором был проведен международный турнир 1926 года.

Бендер советует позвать на Международный васюкинский турнир 1927 года звезд: благодаря его «личным связям» обязательно приедут А.И. Нимцович (1886–1935), с 1906 года один из сильнейших шахматистов мира, участник международных турниров и матчей на первенство мира; Р. Рети (1889–1929), который возглавлял команду Чехословакии на I шахматной Олимпиаде 1927 года; А.К. Рубинштейн (1882–1961) — участник международных турниров с 1905 года, в 1920-е годы один из сильнейших шахматистов мира; Г. Мароци (1870–1951) — участник международных турниров с 1895 года, возглавлял команду Венгрии на I шахматной Олимпиаде; Э. Тарраш (1862–1934) — призер международных турниров 1889–1894 годов, претендент на мировое первенство; М. Видмар (1885–1962) — один из ведущих шахматистов 1910-1920-х годов, председатель Шахматного союза Югославии. А там уж — очарованные васюкинцы размечтались о чемпионах мира Капабланке и Алехине и о «докторе Григорьеве». Н.Д. Григорьев (1895–1938) — математик, шахматист-любитель, редактор шахматного отдела газеты «Известия», первый советский шахматный радиокомментатор, мастер СССР — конечно, уступает Капабланке и Алехину, зато он в 1927 году заведовал отделом «Страница шахматиста» журнала «30 дней». То же относится к другому воображаемому визитеру: Ф.И. Дуз-Хотимирский (1879–1965) — русский шахматист, участник международных турниров с 1911 года и чемпионатов СССР — сотрудничал в журнале «30 дней».

В рукописной редакции мечтательные васюкинцы встретят участников турнира величественным гимном:

Два с половиной миллиона человек в одном воодушевленном порыве запели:

“Чудесен шахматный закон и непреложен:

Кто перевес хотя б ничтожный получил

В пространстве, массе, времени, напоре сил, —

Лишь для того прямой к победе путь возможен.

Вероятно, васюкинский гимн — аллюзия на некоторые положения статьи критика М.Ю. Левидова «Героическое в шахматах», опубликованной в первом номере журнала «30 дней» за 1926 год. По мнению Левидова, именно шахматы остались едва ли не последней формой героического состязания, так как для шахматиста возможны лишь два исхода поединка — победа или поражение, ничья же, по существу, несостоявшаяся партия. Все это, разумеется, не соответствовало общепринятому осмыслению правил шахматных