Мой друг - домовой (Дилогия) - Гектор Шульц

- Жопа ты, барин. Волосатая и смердящая, – безапелляционно заявил домовой и громко испортив воздух, ушел на кухню. Спать от Нафаниных газов стало невозможно и я, зажав нос руками, ломанулся к окну, чтобы вдохнуть свежий воздух и выпустить Нафанин противный кислород.

Придя на кухню, я обнаружил, как домовой, сидя на стуле, помешивает ложечкой чай и косится на меня недовольным взглядом. В колонках магнитофона тихо завывал Пласидо Доминго, выводя бессмертную Nessun Dorma.

- А мой где? – я картинно вытаращил глаза, глядя на мохнатого эгоиста.

- Перебьешься, – все еще дуясь, Нафаня отвернулся к окну.

- Ах так. Значит, обойдешься без подарка. Подарю его кому-нибудь другому.

- Барин ты мой, ненаглядный. Ты же понял, что я пошутил? Сейчас сделаю, конечно. Чай, кофе? – заискивающе преобразился барабашка, спрыгивая с табурета.

- Кофе. Черный. Два сахара, пожалуйста, – все еще улыбаясь, я вернулся в комнату. Где из-под кровати, куда Нафаня заглядывал только по нужде, каковой не было вовсе, вытащил большую коробку. Подарок для домового. Вернувшись на кухню, я с улыбкой протянул ее Нафане.

- Держи, чертушка. Расти большой, не будь лапшой.

С хрюкающим визгом, дух выхватил коробку из моих рук, и принялся ее распечатывать. С изумлением он вытащил туалетную воду «Месье Голд», одну из самых дорогих. Улыбаясь своими острыми зубами, домовой мгновенно залил половиной флакона свою голову, оставляя терпкий запах на веки вечные впечатанным в свою шерсть.

Повизгивая дальше, он запустил ручки в нутро коробки, за следующим подарком. Это оказалась маленькая электроакустическая укулеле. Я настолько нервничал, когда домовой брал мою гитару, которой автор очень дорожил, что решил подарить ему собственную, пусть и маленькую гавайскую. Нафаня завизжал от радости и, бросившись ко мне, крепко обнял, иногда всхлипывая. Затем изменив эмоции, он кинулся в комнату и не успел я закурить, как домовой вернулся, таща на трясущихся ножках маршалловский комбик. Мгновенно соорудив из этого музыкальный инструмент, он стал яростно запиливать собственные шреддер-соло. Маленькие, мохнатые пальчики, так и бегали по струнам, а Нафаня в невероятном восторге заливался радостным смехом. Я с улыбкой смотрел на маленького Стива Вая, радость которого передавалась и мне.

- Андрюшка, спасибо. Это круто же. Я теперь могу сам играть и сочинять песни. Панки хой! – Нафаня был переполнен эмоциями, как среднестатистический фанат комиксов, увидевший Стэна Ли в очереди за хлебом.

- Да не за что, – я уже вдоволь насмеялся – Только это не все подарки.

Нафаня мгновенно сделал стойку, бросив гитару на стол.

- Еще?! – домовой от возбуждения даже высунул мясистый язык.

- Сегодня мы идем гулять. И будем делать все, что ты захочешь. Я взял выходной, – обрадовал его я.

- Ура! – завопил домовой и бросился в комнату одеваться.

Так, как Нафаня - домовой и вижу его только я, то проблем не возникло. Пока. В дальнейшем все стало очень комичным. Как и все мое существование с кипящим радостью, комочком.

Мы шли по центральному парку. Я, в шортах с дьяволятами и белой безрукавке, разговаривал с воздухом, иногда ловя изумленные взгляды прохожих и сочувствующие взгляды девушек. Никак паренек с ума сошел. А я всего лишь вел беседу с Нафаней, которого никто не видел.

Домовой радостно щурился теплому, летнему солнцу. Потом, подустав, попросился на руки. Я посадил его на шею и дух, весело болтая ножками, распевал матерные песни, над которыми я от души хохотал.

Веселое началось с того, что Нафаня захотел мороженого. Я купил у палатки два рожка, и, дав один ему, повел на малолюдную аллею. Слопав свой рожок, дух стал, облизываясь коситься на мой. Я нахмурил брови.

- Наф, ты борзеешь. Зачем ты свое кусками глотал? Это же мороженка! Ею нужно наслаждаться, – я с умилением лизнул белый рожок. Вызвав ворчание домового, который сетовал, что это его день, и я обещал ему исполнять все прихоти. Но заткнулся, увидев впереди женщину с коляской. В коляске сидел странный толстый мальчик, с аппетитом уминая мороженное с двух рук, по македонски. Нафаня гадко улыбнулся и кинулся к нему. Я только зашипел, еле поспевая за неугомонным демоном.

Толстый ребенок ошалело смотрел, как волосатое нечто, ухмыляясь и улюлюкая, тянется к его лакомству. Пока не завизжал в полную мочь своих легких. Мать его, понятное дело, тут же кинулась с чаду.

- Сыночка, что такое? Оса укусила? Пчелка? Сына!

- Ааааааа!!! Хыка, сука, украл мое мороженное!! – выдал неожиданным басом, ребенок. Я оторопел. Дитя, а ругается, как истый пьянчуга.

- Какая хыка? Ты его просто уронил, же, – женщина пыталась успокоить юного Гаргантюа, который отдышавшись и набрав воздуха, вновь включал свою сирену.

- Бабайка!!! Волосатый и страшный! Ааа, – не унималось толстое создание.

Нафаня, нагло щипая ребенка за ногу, показывал тому язык и, откусывая гигантские куски от пломбира, проглатывал не жуя. Я, подойдя незаметно, пнул Нафаню под зад, и обратился к мальчишке.

- Ну все, бабайки нет. Ты просто уронил мороженное, а он его скушал, – я наклонился к удивленной женщине и шепотом произнес. – Дети такие выдумщики.

Ребенок же, смотря на меня, потерял из виду Нафаню. Который вдруг с криком выскочил из-за коляски и, запрыгнув толстому на шею, принялся выкручивать уши, приговаривая:

- Жадина, говядина, соленый карапуз. И сейчас Нафаня укусит его пузо! – верещал домовой.

Я схватил разошедшегося духа за шкирку и, держа перед мальчуганом, сказал:

- Вот твой бабайка. Сейчас дядя его отнесет на реку и утопит в нечистотах, чтобы не пугал больше детишек. А ты не плачь больше, – ребенок понемногу успокаивался, но продолжал смотреть на извивающегося в моей руке, Нафаню.

- Спасибо вам, – улыбнулась женщина – Постараюсь не включать ему больше мультики на ночь. Это выходит боком.

Попрощавшись и таща за шкирку Нафаню, я увидел в глазах мамочки удивление моей актерской игре. Да, знали бы они, на что способен разбушевавшийся домовой, так вообще бы уехали из этого города.

- Нафань. Ну что за хрень? – я пожал плечами – Ну можно было подождать. Ну, купил бы я тебе еще мороженное. Зачем было пугать мальчишку? Он же тебя видел!

- Ты видел, какой он жирный? Еще и два сразу жрал, – маленький домовой отряхивал свою соску от капель растаявшего мороженного. – Дети меня видят вне зависимости, хочу я этого или нет.

- Это не значит, что