Человек читающий. Значение книги для нашего существования - Рюд Хисген

Чтобы центральная ямка получала обладающие значением визуальные единицы, наши глаза двигаются по строкам текста мелкими рывочками, которые называются саккады. За каждой саккадой следует краткая фиксация, в течение которой мозг распознает от 10 до 12 букв. Фиксация продолжается ровно столько времени, сколько требуется мозгу для такого распознавания. Чем сложнее текст, тем чаще происходят саккады и тем меньше букв распознается за одну фиксацию. «Сложность текста» — понятие относительное, большую роль здесь играют опытность, словарный запас и языковая компетентность читателя.

Современному читателю следует научиться еще и таким движениям глаз, при которых они могут охватить фрагменты текста большие, чем одна строка. Эти движения зависят от системы письма. Тексты на арабском и иврите читаются справа налево; тексты, написанные латиницей или кириллицей, читаются слева направо, китайские и японские тексты часто читаются сверху вниз. В нашем случае глаза выполняют саккады по форме буквы z. Сначала глаза двигаются по строке слева направо (верхняя горизонталь z), затем, дойдя до конца строки, двигаются одновременно вниз и влево (наклонная линия z), к началу новой строки, и по новой строке снова вправо (нижняя горизонталь z){8}. Натренированный читатель, научившийся оптимизиро-вать движение глаз, может читать со скоростью 400–500 слов в минуту.

Идентификация «имени» слова (ряда букв, стоящих в определенной последовательности и составляющих одно слово) — один из самых сложных процессов, происходящих в той части мозга, которая обрабатывает письменные и устные тексты[29]. Для перехода от букв к словам и значениям слов наш мозг использует невероятно эффективный процесс параллельной обработки данных. На нижнем уровне производится распознавание букв по тем графическим элементам, из которых они состоят. На следующем уровне по расположению букв распознаются слова. И в конце концов эти слова сопоставляются с гигантским запасом значений, хранящимся в нашем внутреннем вокабулярии.

При чтении в мозгу человека происходит целый ряд процессов — одновременно, соревнуясь друг с другом. На низшем уровне (на схеме нижняя строка) нейроны обрабатывают элементы, из которых составлены буквы (на схеме средняя строка). Эти буквы на высшем уровне складываются в слова (на схеме верхняя строка): их и должен распознать читатель. Те связи, которые заканчиваются шариком, мозг быстро отвергает, а те, которые заканчиваются стрелочкой, принимает. Иллюстрация заимствована из книги Станисласа Деана «Чтение в мозгу» и представляет собой упрощенный вариант модели, которую в 1981 г. впервые представили Джей Макклелланд и Дэвид Румельхарт.

Перепрофилирование нейронов

Второе недавнее достижение в изучении процесса чтения заключается в понимании того, что наша способность читать связана с «перепрофилированием нейронов» (в терминологии Станисласа Деана). Было обнаружено, что у всех людей, на каком бы языке мира они ни говорили, «слот для букв» всегда находится в одной и той же области мозга. Данный факт весьма примечателен в контексте наших знаний о бесконечной пластичности мозга{9}. Он указывает на то, что область, используемая мозгом для распознавания букв, до появления письма выполняла какую-то аналогичную функцию, важную для эволюции нашего биологического вида. Эта древняя функция заключалась в «чтении» местности и звериных следов или выражения человеческого лица. Такое «чтение» было важным для наших предков. Оно требовалось для охоты, для раннего распознавания угрозы вражеского нападения и для ориентации на местности, не нанесенной на карту. Для охотников-собирателей столь детальное знание местности, подразумеваемое словом «чтение», было условием для выживания. С возникновением более крупных общностей людей, сначала сельскохозяйственных, затем городских, зависимость человека от умения считывать мир природы стала неуклонно снижаться[30]. Однако та специализированная область мозга, которую задействовали наши предки-приматы для распутывания следов зверей, оказалась идеально подходящей для чтения. То есть можно утверждать, что наша способность к чтению, равно как и наша способность говорить, заложена в нас эволюционно. Так что процесс чтения своими корнями уходит в буквальном смысле слова в первобытную природу.

Потребность в письменной коммуникации существовала не всегда и не везде — собственно, как и в наше время. Письменность возникла в трех точках мира:

— почти 6000 лет назад в Месопотамии;

— 3500 лет назад в Китае;

— 2700 лет назад в Центральной Америке.

Можно заметить, что разброс по времени относительно невелик. Во всех трех точках сложились большие сообщества людей, живших весьма сконцентрированно, что способствовало развитию сложных социальных связей. Это были народы, перешедшие от охоты и собирательства к земледелию. Вероятно, данную закономерность можно сформулировать и в обратном направлении: отсутствие письменности в других точках мира объясняется тем, что для чтения требовалось перепрофилирование определенной области мозга. А во многих культурах эти области мозга продолжали использоваться «по назначению», чтобы выживать среди дикой природы, которую необходимо было внимательно «читать»[31].

До недавнего времени умение писать от руки требовалось от каждого, кто учился грамоте. Далеко не у всех была пишущая машинка или тем более типографский станок. Разумеется, от руки записывались номера телефонов и составлялись списки покупок перед каждым походом в магазин. С распространением всевозможных гаджетов ситуация изменилась. Поэтому нередко можно услышать предложения прекратить учить детей писать от руки. Аргумент: часто ли мы пишем от руки в век, когда в каждом телефоне есть встроенная клавиатура? Если дети с младенчества играют в смартфоны и планшеты, то они умеют тыкать по клавиатуре задолго до начала обучения письму. На первый взгляд, рассуждение логичное. Писать тексты от руки — технически весьма сложное дело, мы тратим годы нашей жизни, чтобы овладеть этим навыком. Не лучше ли использовать это время на что-нибудь другое?

Ответ, по всей видимости: нет. Весьма вероятно, что, пока мы учимся писать от руки, мы тем самым учимся лучше читать. Работа «слота для букв» заключается в том, чтобы мозг сумел распознать абстрактные базовые очертания буквы в тысячах вариантов ее написания. Для выработки навыка быстрого распознавания букв важно, чтобы человек уже в детском возрасте видел как можно больше вариантов их написания в текстах[32]. Когда человек учится писать своей собственной рукой, он лучше ощущает границу между случайными искажениями в начертании одной и той же буквы — и сознательным изменением элементов, превращающим написанное в другую букву[33].

УЧИТЕЛЬ ДЕ БРЕЙ ПРОВОДИТ УРОК ПИСЬМА

Де Брей начал урок, прочитал текст вслух, велел написать изложение. <…> Садовник ходил по проходу между грядками, смотрел на склонившиеся над тетрадями головки цветов. Он всматривался в страницы, по которым скользили перья. Потом снова увидел людей. Учитель видел, как постепенно рождается рукописный текст, таинственное явление, подвластное только людям. Он удивился этой неожиданной