Маршал Победы Жуков - Сергей Анатольевич Жевалов

военных действий. Он исходил при этом из указания В.И. Ленина, которое было приведено в докладе генерала Тюленева: “Таких войн, которые бы начинались и оканчивались сплошным победоносным наступлением, не бывало во всемирной истории, или они бывали, как исключения”.

Ведение современных войн вооруженными силами, продолжал докладчик, покоится на двух основных видах боевых действий – на наступлении и обороне, тесно связанных между собой. Они несут в себе, кроме основных элементов, элементы противоположного порядка: в наступательной операции имеются элементы обороны, а в оборонительной операции – элементы наступления. Как наступательная, так и оборонительная операции способны к своему перерастанию из одной формы в другую. Оборонительные операции, сказал генерал Тюленев, в зависимости от общего плана войны, оперативной задачи или даже в зависимости от ряда причин политического и экономического порядка могут быть построены на сильных инженерных укреплениях, оснащенных современными средствами борьбы. (Мы обращаем внимание читателя на эти слова, которые вытекали из задач армий прикрытия.)

Затем в докладе обстоятельно излагалась организация обороны общевойсковой армии и основы её ведения. В обороне, говорил И.В. Тюленев, армия будет занимать полосу до 100 км по фронту и 100–120 км в глубину. Дивизия в среднем будет обороняться в полосе шириной 8-12 км. Оборона должна быть глубоко эшелонированной и многополосной в инженерном отношении. Оперативное построение войск армии рекомендовалось, как правило, двухэшелонное. Оборона должна была быть противотанковой, противоартиллерийской и противовоздушной. Для борьбы с танками противника предназначались артиллерия, авиация и инженерные войска с противотанковыми средствами. Уничтожение воздушных десантов, высаживаемых противником в тылу, предполагалось осуществлять подвижными отрядами. Оборонительные действия предписывалось начинать в предполье. Бой перед передним краем обороны главной полосы являлся одним из решающих этапов оборонительной операции, которому следовало предпослать сильную контрподготовку, проводимую основной массой артиллерии во взаимодействии с авиацией. При благоприятной обстановке обороняющийся, опираясь на укрепленные районы, должен был огнем, маневром, силами и средствами и мощными контрударами нанести поражение наступающему.

Так в основных чертах мыслилась организация оборонительной операции армии. Об оборонительной операции фронта в докладе не упоминалось, так как это не предусматривалось заданием.

Начальник штаба Киевского особого военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев особый упор в своем выступлении сделал на необходимость создания сильной противотанковой обороны. Чтобы создать оборону, нужно использовать прежде всего местность и инженерные средства, а для этого необходимы средства механизированной укладки противотанковых мин.

Начальник штаба Западного особого военного округа генерал-майор В.Е. Климовских подчеркнул значение фактора внезапности в обороне. Применение различных форм построения обороны, ввод в действие новых или забытых старых способов и средств борьбы, неожиданные для противника отходы на новые позиции дадут в этом отношении значительные результаты. Эту мысль как бы продолжил командующий Ленинградским военным округом генерал-лейтенант М.П. Кирпонос, сказав, что одновременно следует поставить вопрос и о маскировке в современном оборонительном бою. Отличная маскировка не даст возможности противнику выявить систему обороны и тем самым в значительной мере затруднит возможности борьбы по её преодолению.

Интересную мысль высказал начальник Военной академии им. М.В. Фрунзе генерал-лейтенант М.С. Хозин. Инженерное оборудование армейского района обороны, заявил он, вытекает из оперативного замысла и является как бы его инженерным выражением. Попытка отделить решение вопроса об инженерном оборудовании от оперативного замысла, усиливать местность вне зависимости от задач, которые будут решаться на этой местности, похожа на тот случай, когда пришивают кафтан к пуговице, а не наоборот. В русской армии в 1914–1918 гг. подобный подход к инженерному оборудованию местности привел к такому положению, когда войска, переходя к обороне, вынуждены были обороняться на заранее оборудованных позициях, тактически неудобных, в инженерно-техническом отношении плохо подготовленных.

Особо следует сказать о выступлении заместителя генерал-инспектора артиллерии генерал-майора Л.А. Говорова, в котором он сформулировал свои взгляды на оборону, впоследствии блестяще примененные им в период героической обороны Ленинграда. Сила современной обороны, сказал он, состоит: во-первых, в мощи огневого тактического фронта обороны; во-вторых, в возможностях инженерных оборонительных сооружений и заграждений, обеспечивающих устойчивость и эффективность огневого тактического фронта обороны, и, в-третьих, в маневре подвижных оперативных резервов.

Интересным и содержательным было выступление начальника штаба Московского военного округа генерал-лейтенанта В.Д. Соколовского, заявившего, что нельзя оборону рассматривать только под углом зрения защиты самой местности, что, к сожалению, у нас очень часто имеет место. Упорство боя, подчеркнул он, заключается не в удержании каждой пяди земли. Должна быть тактическая гибкость обороны. Целеустремленность её должна сводиться не к удержанию каждой пяди земли, а к нанесению максимально больших потерь противнику, используя и местные условия, и инженерные сооружения. Оборонительное сражение, умело организованное на всю глубину обороны армии, акцентировал генерал Соколовский, должно морально и материально истощить противника, обескровить его и создать благоприятные условия для перехода в контрнаступление.

По мнению генерал-лейтенанта П.С. Кленова, в докладе генерала армии Тюленева ценным является то, что он обратил внимание на решение вопроса об армейской оборонительной операции, который, как и в прошлом, менее всего освещен. Мы, в частности, в том округе, где я работаю, проводя такую же оборонительную операцию, вынуждены изыскивать эти формы и, естественно, в известной степени кустарничать в этом вопросе, сказал он. Все участники совещания пришли к заключению, что над решением проблем оборонительной операции нужно еще очень много работать»[107].

В книге «Ледокол» заламаншский мистер утверждает:

«Плотность войск “семь с половиной километров на дивизию”, которую используют советские генералы, – это установленная Полевым уставом (ПУ-39) тактическая плотность для наступления. Для оборонительных действий дивизии обычно давалась полоса местности в три-четыре раза шире»[108]. То есть 22–30 километров.

А.В. Исаев опровергает заламаншского лгуна и сообщает:

«Напомню, что, согласно проекту Полевого устава 1939 г. (ПУ-39): “На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8-12 км и в глубину 4–6 км…”»[109].

В книге «Тень Победы» мистер Резун сам себя опровергает и сообщает, что:

«В те времена по советским уставам полоса обороны дивизии составляла от 8 до 12 километров»[110].

В книге «День М» автор еще раз себя опровергает и пишет, что для наступления советской дивизии полоса фронта составляла 1,5–2 километра (24 стрелковых полка – это 6–8 стрелковых дивизий):

«В Сталинградской операции Донской фронт под командованием генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского прорывал оборону на узком участке всего 12 километров. Тут помимо танков оборону рвали 24 стрелковых полка, их поддерживали 36 артиллерийских полков»[111].

На 101–102 страницах английский мистер утверждает, что опыт Гражданской войны в 1941 году уже обесценился, устарел и не соответствовал современным на тот момент методам ведения войны:

«Не надо думать, что все высшие командиры Красной Армии слепо верили в ценность опыта Гражданской войны, когда