Советская матрица - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

этапе полуразрушенное государство не может и не должно брать на себя организацию большой части производства. Можно и необходимо срочно оживить бесплатные и дремлющие ресурсы. Необходимо специально создавать условия, при которых возникнут «молекулярная» поддержка и низовая массовая хозяйственная инициатива. Без этого шансов на успех преобразований практически нет. «Новый НЭП» должен быть не отступлением и не временной мерой, малые предприятия – жизненно важная часть современного хозяйства, придающая ему динамичность. Для нового витка индустриализации России эта программа необходима абсолютно.

Это – вариант консервативного проекта восстановления хозяйства, без революционного отказа от тех институтов и форм, которые сложились после 1991 года и показали свою жизнеспособность. Мы исходим из предположения, что в России возможен синтез части новых и «обновленных старых» хозяйственных структур, их взаимодействие на началах симбиоза, а не паразитизма. Таким образом, отвергается выдвинутая в начале 90-х годов идея слома старых структур и строительства новых на расчищенной от развалин площадке. Взамен выдвигается принцип надстраивания новых структур на сохранившийся костяк народного хозяйства.

Разумеется, если эта идея будет принята для дальнейшей разработки, то потребуется решить целый ряд конкретных задач по определению методов синтеза и «надстраивания» существенно различных структур. Сейчас изложение возможных подходов и методов было бы преждевременным, но методологические принципы решения таких задач разработаны в достаточной степени, чтобы к ним приступать. Однако нужны и срочные усилия обществоведения: реализация программы «оживления» и модернизации созданных и испытанных в советское время хозяйственных систем требует составления достаточно подробных социокультурных карт российского общества.

Литература

1. Эмсден А., Интрилигейтор М., Макинтайр Р., Тейлор Л. Стратегия эффективного перехода и шоковые методы реформирования российской экономики // Шансы российской экономики. Анализ фундаментальных оснований реформирования и развития. Вып. 1. М.: Ассоциация «Гуманитарное знание», 1996. С. 65–85.

2. Роуз Р., Харпфер Кр. Сравнительный анализ массового восприятия процессов перехода стран Восточной Европы и бывшего СССР к демократическому обществу // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. М.: ВЦИОМ, 1996. № 4.

2009

Миф об экономическом кризисе в СССР

Экономисты, которые разрабатывали в 80-е годы доктрину реформ, сдвинулись от рационального к мифологическому сознанию. Это стало угрозой для всего народного хозяйства. Продуктом мифотворчества стал сам рынок, который предполагалось построить из обломков советского хозяйства.

Виднейший американский экономист Дж. Гэлбрейт, который на ранней стадии ознакомился с планами реформ, принятыми к исполнению в России в 1992 г., сказал: «Говорящие – а многие говорят об этом бойко и даже не задумываясь – о возвращении к свободному рынку времен Смита не правы настолько, что их точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера. Это то явление, которого у нас на Западе нет, которое мы не стали бы терпеть и которое не могло бы выжить» (Известия. 1990. 31 янв.).

Психическое отклонение клинического характера – вот как воспринимался замысел реформы в России западными специалистами, не имеющими причин лгать! Но трудно представить себе, чтобы масса образованных людей в 1989–1991 г. одобрила катастрофическую реорганизацию всего народного хозяйства страны совсем без всяких аргументов. Однако аномалия в восприятии программы реформ, несомненно, имела место – аргументы реформаторов противоречили логике и здравому смыслу.

Их кредо в 80-е годы сводилось к следующему: «Советская система хозяйства улучшению не подлежит. Она должна быть срочно ликвидирована путем слома, поскольку неотвратимо катится к катастрофе, коллапсу».

В таком явном виде эта формула стала высказываться лишь после 1991 г., до этого в нее бы просто не поверили – настолько это не вязалось с тем, что мы видели вокруг себя в 70–80-е годы. Однако после 1991 года тезис, что советская экономика с начала 80-х годов катилась к катастрофе, стал превращаться в непререкаемую догму. В западной социальной философии этому явлению даже был присвоен термин: «ретроспективный детерминизм». Неизбежность, предсказанная задним числом!19

А.Н. Яковлев в 2001 г. утверждал: «Если взять статистику, какова была обстановка перед перестройкой, – мы же стояли перед катастрофой. Прежде всего экономической. Она непременно случилась бы через год-два» [2].

Заметим, что в 1988 г. Яковлев публично заявлял прямо противоположное тому, что сказал в 2001 г., а именно: «Нужен поистине тектонический сдвиг в сторону производства предметов потребления… Мы можем это сделать, наша экономика, культура, образование, все общество давно уже вышли на необходимый исходный уровень» (выделено мною – С. К.-М.).

Если он говорил это в тот момент, когда Политбюро действительно считало, что «мы стояли перед катастрофой, прежде всего экономической», то он поступал как сознательный вредитель. Но, скорее всего, ничего подобного в 1988 г. в Политбюро не говорилось и признаков катастрофы Яковлев не видел.

21 апреля 2004 г. подобные откровения сделал в публичной лекции член одной из трех групп реформаторов-теоретиков, В. Найшуль. Он сказал: «Реформа – это всегда какой-то умственный продукт, и реформы 90-х годов, по крайней мере, в их экономической части – это умственный продукт группы, членом которой я был.

В конце 70-х годов не только наша группа, но и еще несколько толковых человек в Госплане знали, что страна находится в смертельном экономическом кризисе… Точка, в которой чувствуются все проблемы плановой экономики, – это Госплан. Госплан лихорадило, лихорадило не как организацию, а как схему работы – Госплан все время пересчитывал собственные планы. Итак, в конце 70-х годов в Госплане ощущалось, что система находится в кризисе, из которого у нее, по всей видимости, нет выхода…

Выход был в децентрализации. Децентрализация – все с этим соглашались, но дальше надо было додумать. Может быть, потому что мы были математиками, людьми со свободной головой для логического анализа, ясно было, что отсюда следуют свободные цены. Если у нас свободные цены, то возникает вопрос о собственности… Мы получаем, что необходима частная собственность, а необходимость частной собственности предполагает приватизацию» [3].

Разберем аргументы Найшуля.

– «Несколько толковых человек» считает, что «страна находится в смертельном экономическом кризисе».

Это мнение нетривиальное, однако видимых симптомов смертельной болезни Найшуль не называет. Рациональных доводов нет, хотя они необходимы, ибо множество других толковых людей вовсе не считало, что «страна находится в смертельном экономическом кризисе». Общепринятые показатели (динамика капиталовложений, рост производства, потребления и даже производительности труда) не предвещали не только смерти, но даже и тяжелого кризиса. Попробуйте сегодня найти тексты тех лет, в которых была бы внятно обоснована неминуемая гибель советской экономики.

– «Госплан лихорадило». Причем лихорадило не как организацию, а как схему работы (?). Это заключалось в том, что «Госплан все время пересчитывал собственные планы».

Ну и что? В факте пересчета планов не видно признаков гибели. В меняющемся мире всегда приходится «пересчитывать собственные планы», и было бы