История Греции. Курс лекций - Соломон Яковлевич Лурье

когда будет соткан ею плащ, но каждую ночь она распускает сотканную за день ткань. Сын Одиссея, Телемах, возмущенный насилием женихов, отправляется путешествовать, чтобы узнать о местопребывании отца; он прибывает к царю мессенского Пилоса мудрому Нестору и к царю Спарты Менелаю. В это же время возвращается и Одиссей. Ему пришлось перенести ряд тяжелых испытаний: его корабль с трудом прошел между двумя скалами, Скиллой и Харибдой, сдвигающимися, когда между ними проходят корабли, и раздавливающими их; вместе со своими спутниками он попал к одноглазому великану-киклопу Полифему, который съел нескольких из них и собирался пожрать остальных; только благодаря хитрости Одиссею удалось ослепить киклопа и спастись. Далее Одиссей попал к волшебнице Кирке, обратившей его товарищей в свиней. С трудом ему удалось заставить ее вернуть им человеческий вид. После долгих странствований, лишенный всех своих спутников, Одиссей был выброшен на остров Схерию, населенный счастливыми людьми, феаками. Царь феаков Алкиной и его супруга радушно принимают Одиссея. Феаки замечательные мореходы; они отправляют Одиссея на Итаку. Здесь Одиссей встречается с возвращающимся Телемахом и составляет с ним общий план действия. Никем не узнанный, в образе нищего, он проникает в свой дворец. С помощью Телемаха и верного раба Евмея ему удается перебить женихов и завладеть своим престолом.

Таково содержание гомеровских поэм. Мы встречаем в них целый ряд сказочных мотивов, повторяющихся не только в сказках других европейских народов, но и в других сказаниях самих же греков. Так, например, рассказ об одноглазом чудовище, пожирающем путников, и его ослеплении, о волшебнице, превращающей людей в свиней, о муже, попавшем на свадьбу своей жены и убивающем ее женихов, и многие другие засвидетельствованы для самых различных народов. Ниже мы покажем, что и основное содержание «Илиады» представляет собой бродячий сказочный сюжет. Вдобавок, в гомеровских поэмах есть целый ряд несообразностей и противоречий: герои,

о смерти которых мы читаем, в дальнейшем тексте снова оказываются живыми и т. д.

Все это не позволяет нам, вслед за греками, видеть в гомеровских поэмах настоящий исторический источник. Это было замечено уже в первой половине XVIII в. Гениальный итальянец Вико утверждал, что никакого Гомера на самом деле не было, что «Илиада» и «Одиссея» возникли из отдельных народных песен, передававшихся из уст в уста. Эти гениальные догадки были обоснованы строго научно Фридрихом-Августом Вольфом в 1795 г. В своей работе «Prolegomena ad Homerum» на основании глубокого научного анализа гомеровских поэм он пришел к выводу, что гомеровские поэмы имеют источником эпические песни, исполнявшиеся устно в течение многих столетий; они были, по его мнению, приведены в порядок и слиты воедино только при Писистрате. Из продолжателей Вольфа наибольшее значение имел К. Лахман, который с полной несомненностью показал в своих работах (1837, 1841) наличие противоречий

в «Илиаде» и указал на отдельные части, бывшие некогда самостоятельными произведениями. Дальнейшие попытки восстановить первоначальный вид отдельных частей «Илиады» окончились полным крахом. Это вызвало (в работах Г. В. Нича и ряда других ученых) резкую реакцию; эти ученые — так называемые унитарии — настаивали на том, что «Илиада» представляет собой единое художественное целое. Я не буду останавливаться на дальнейших перипетиях этого спора; укажу

Этот сюжет специально изучен проф. И. И. Толстым.

лишь на те пункты, на которых в настоящее время сходятся почти все наиболее выдающиеся исследователи.

1. О собирании Писистратом гомеровских поэм нельзя говорить серьезно; античные сообщения о Писистрате свидетельствуют как раз о том, что уже в эпоху Писистрата каждая гомеровская поэма представляла собой единое художественное целое. «Редакция» Писистрата могла в лучшем случае сводиться к тому, что поэмы были записаны, исправлены явные ошибки, вставлено несколько стихов.

2. Каждая поэма представляет собой творение великого поэта, единое художественное целое, в котором почти каждая часть служит, как правило, общей цели и которую поэтому никаким образом нельзя разрезать на самостоятельные поэмы. Здесь дело обстоит совсем не так, как с библейским «Пятикнижием», где мы имеем дело с несколькими самостоятельными письменными источниками, механически соединенными вместе и лишь в некоторой части переработанными.

3. Тем не менее работа этого древнего поэта существенно отличалась от работы нынешних поэтов. Как всякий «сказитель», он знал огромное множество стихов из разных эпических поэм и умел сочинять новые стихи по образцам старых, ему уже известных, видоизменяя в них часто лишь отдельные слова. Из 27 853 стихов в этих поэмах 2118 встречаются по два раза и больше, так что число этих повторных стихов равно 5162, т. е. пятой части всего Гомера. Если же сюда включить и стихи, совпадающие между собой не полностью, то результат будет еще более поразительным. Гомер выбрал ряд эпизодов и отдельных стихов из старых поэм, дополнил их отчасти и своими стихами по образцу этих старых стихов и таким образом создал единое целое, объединенное общим планом и общей мыслью.

Теперь спор между унитариями и их противниками в основном сводится уже к вопросу об объеме собственной работы поэта и ее совершенстве: нужно ли для объяснения противоречий у Гомера непременно допускать противоречие в его источниках, есть ли в этих поэмах части, не имеющие никакого художественного значения для целого, и т. д.? Эти споры для историков

большого значения не имеют: так называемый «гомеровский

11

вопрос» важен, прежде всего, для историков литературы.

Замечательное открытие Вольфа имело и свою отрицательную сторону: оно подорвало значение гомеровских поэм как

Вопроса о том, действительно ли великий поэт, написавший «Илиаду», hochjIj имя Гомера, мы здесь не касаемся.

«Вопрос» этот в основном сводится к следующему: является ли каждая из гомеровских поэм индивидуальным творением одного великого поэта или это систематизированное собрание народных песен, создававшихся рядом анонимных авторов (сначала певцов-аэдов, затем — рапсодов-декламаторов) в течение многих столетий? Как мы уже видели, самая постановка вопроса в этом виде неправильна.

исторического источника. Поход на Трою стал рассматриваться как мифологическая борьба светлых сил с темными; Трою считали городом сказки, лежащим в «тридесятом государстве, влево от луны, вправо от солнца». При этом забывали, что «Илиада» не сказка, а эпическая поэма, а в эпических поэмах всех народов, наряду с мифологическим элементом, всегда имеется историческое зерно.

Так же относились и к другим сообщениям из древнейшей истории Греции: из них не пытались выделить историческое содержание, а относили их целиком к области сказки. Так, известный историк Б. Г. Нибур начинал свою историю Греции прямо с 776 г., а еще