Современная идеологическая борьба и проблемы языка - Юнус Дешериевич Дешериев

интерес представляет также вопрос, в какой мере влиянию идеологии подвержены разные уровни структуры языка. И, наконец, в процессе исследования взаимоотношения языка и идеологии необходимо установить, как влияют на него уровень развития материальной и духовной культуры носителей соответствующих языков, объем общественных функций языка, формы его существования (письменная, устная).

При исследовании отражения идеологии в языке особенно важное значение имеют вопросы методологии. Дело в том, что объект анализа в данном случае – явления и факты языка, интерпретация которых существенно меняется в зависимости от того, на каких идеологических, а следовательно, и методологических позициях стоит исследователь. Так, например, социолингвистический анализ лексико-семантических единиц, обозначающих основные понятия философии, религии, просто невозможен без четкого определения мировоззренческих установок носителей языка и исследователя (ср. рассмотрение семантических связей в паре: материальное – идеальное с позиций диалектического материализма и различных направлений идеализма).

При анализе религиозной лексики методологическая позиция исследователя в существенной мере влияет на представление о способе соотношения некоторых элементов структуры языка с внеязыковой действительностью. Аналогичная ситуация возникает, например, при рассмотрении термина «(абсолютная) идея» с методологических позиций, в основу которых положен объективный идеализм Гегеля, и с позиций диалектического материализма.

Велика также роль методологических установок при теоретической интерпретации идеологически обусловленных языковых явлений. Рассмотрим в качестве примера теоретические построения Э. Топича [Topitsch, 1960] и Т. Уэлдона [Weldon, 1962]. Оба автора, пытаясь теоретически осмыслить многозначность основных терминов политики и философии, приходят к выводу, что термины эти являются «пустыми формулами» без какого-либо понятийного содержания и служат только для того, чтобы вызвать или стабилизировать определенные эмоции. Дело в том, что авторы исходят в своих рассуждениях из неопозитивистского тезиса о якобы ненаучном характере любых общественных теорий. История развития и изменения значений основных терминов политики рассматривается в отрыве от истории развития общественной жизни; таким образом полностью исключается из поля зрения влияние социальной действительности на язык, в результате чего делается невозможным усмотреть системность в словаре политики и философии. Совершенно очевидно, что такое толкование лингвистического факта вытекает не столько из понимания авторами природы языка, сколько из их общефилософских представлений.

Интересно отметить, что в последнее время имеет место весьма своеобразный обратный процесс: некоторые положения лингвистической теории сами начинают играть роль методологических установок в отдельных направлениях буржуазной философии. Как пишет в этой связи А.С. Мельничук,

«в течение последней половины столетия язык и языкознание превратились в своеобразную арену упорной и непримиримой борьбы двух антагонистических философских лагерей – диалектического материализма, с одной стороны, и различных направлений идеализма и позитивизма – с другой. Достаточно вспомнить, какую роль играет та или иная интерпретация языка и языковых функций в методологических основаниях таких направлений современной буржуазной философии, как неопозитивизм (в частности, лингвистическая философия, общая семантика и др.) или философия структурализма, чтобы прийти к выводу о несоизмеримо возросшем удельном весе теоретико-лингвистической проблематики в современной идеологической борьбе» [Мельничук, 1974, 100].

Как показывает опыт развития науки и общественная практика, наиболее адекватную философскую базу научного познания дает диалектический и исторический материализм, а потому в основу социолингвистического исследования взаимоотношения языка и идеологии должна быть положена марксистская теория общества. Только опираясь на диалектический и исторический материализм, можно построить теорию, в которой не сможет иметь места искажение действительного взаимоотношения языка и идеологии, – теорию, которая даст правильное толкование самым разнообразным идеологически обусловленным языковым явлениям. В то же время разработанная на основе марксистской методологии, научно обоснованная теория взаимоотношения языка и идеологии может оказать существенную помощь в критике некоторых направлений современной буржуазной философии.

Исследование взаимоотношения языка и идеологии должно опираться не только на четкую методологическую базу, но и на определенные теоретические принципы исследования. Так, в самых общих чертах один из основных принципов изучения специфики отражения идеологии, например в лексико-семантической системе языка, состоит в том, чтобы вычленить из семантической структуры слова значение идеологического содержания и изучить особенности его проявления в языке, не ставя перед собой задачу анализа всей семантической структуры слова. Следует подчеркнуть, что такое исследование невозможно без учета самого широкого социального контекста.

Так, например, с точки зрения лексико-семантической характеристики слово материя определяется в толковом словаре русского языка С.И. Ожегова следующим образом:

«1. Объективная реальность, существующая вне и независимо от человеческого сознания.

2. Вещество, из которого состоят физические тела.

3. То же, что ткань (в 1 знач.).

4. перен. Предмет речи, разговора (устар. и ирон.)»

[Ожегов, 1960, 333].

Социолингвистический анализ слова материя с точки зрения его идеологического содержания должен быть иным: нас будет интересовать только первое значение этого слова, причем анализировать его можно как в широком плане, так и в более узком. В первом случае исследуется множество значений слова материя, в которых его употребляют представители различных философских направлений (диалектический материализм, различные течения идеализма). Во втором случае в центре внимания будет прежде всего характеристика слова в системе одной идеологии, в окружении концептуально связанных с ним слов. Например, интерпретация этого слова в марксистской идеологии, в которой оно входит в определенную терминологическую систему идеологического содержания: материя, материализм, материальный, материалистический и т.д.

В тех же случаях, когда речь идет об изучении влияния идеологии на процессы, протекающие в языке, необходимо прежде всего выделить их из множества языковых процессов, обусловленных иными, неидеологическими факторами, и проанализировать специфику первых.

Изучение отражения идеологии в языке нуждается и в специфических методах исследования. Конечно, речь здесь идет не о каких-то совершенно новых, никогда не применявшихся в науке методах, а о модификации отдельных методических приемов лингвистики и социологии с учетом объекта исследования. Поскольку язык является основным средством объективации и распространения любой идеологии, играет существенную роль в процессе формирования идеологии у различных групп людей, можно сказать, что, подобно идеологической функции социологии, существует и идеологическая функция языка. Рассматривая идеологическую функцию языка как одну из его социальных функций, при ее исследовании можно применять методы изучения общественных функций языка (см.: [Дешериев, 1966, 75 – 76]). При анализе отражения идеологии на отдельных уровнях языковой системы могут быть использованы некоторые методы, применяемые при исследовании этих уровней в традиционном языкознании, однако их необходимо постоянно соотносить с социальным измерением[22].

·

Влияние идеологии на структуру языка не всегда является таким очевидным, как ее влияние на условия функционирования, развитие и взаимодействие языков, а вместе с тем и на развитие их общественных функций. Вопрос о том, отражается или может ли отражаться идеология в структуре языка, нуждается в дифференцированном рассмотрении с учетом специфики каждого уровня[23]. Наблюдения показывают, что идеология мало влияет на звуковой