Российский колокол №7-8 2021 - Коллектив авторов

– Семёныч, мне очень надо, – жалобно попросил мальчик.

– Там дальше камыш пореже, вот можа и будя, где причалить. Ух заноза-то! – выругался старик.

Лодка ткнулась носом в берег.

– Только живее, нам засветло успеть надо! – крикнул старик вслед убегающему мальцу.

Достав пачку, Семёныч увидел, что осталась всего одна папироса.

«Не, на вечер оставлю», – решил старик и вновь сунул пачку в карман.

В это время вернулся малой и залез в лодку.

– Ноги обстучи, всю рыбу песком обсыпешь! – воскликнул Семёныч.

– Она же в мешках.

– Не перечь, делай, что велено тебе.

Стряхнув песок со своих босых ног, мальчик уселся рядом с Семёнычем.

– Не сиди тут, мешать будешь мне! – сурово произнёс Семёныч.

Пацан пересел поближе к корме.

– С тобой бяда прям! Тебя как кличут? – спросил старик, поправляя весло в уключине.

– Миша я.

– А в детский дом как попал?

– Папку на войне убило, мамка в Ленинграде умерла. Так и попал.

– А папка иде воевал?

– Он музыкантом был, мамка говорила, что он с бригадой на передовую поехал, там и накрыло всех сразу.

– И такое бывает! – тяжело вздохнул старик.

Семёныч оставил вёсла и полез в карман.

– А на чём папка твой играл?

– На скрипке. У нас все на скрипке играли: и дедушка Изя, и дядя Шлёма.

Старик всё-таки вытащил папиросу, чиркнув спичкой, прикурил и выпустил струю едкого дыма. Он вспомнил, как в девятьсот пятом охранял покой Москвы. Тогда город бурлил: митинги, баррикады, революционеры. Почти каждый день казаки разгоняли толпы демонстрантов.

В один из дней демонстрация рабочих двигалась по узкой улочке, а впереди них шли музыканты, играющие какую-то революционную песню. В конце улицы на площади стояли казаки. Кони били копытами о мостовую, словно рвались в бой. Седоки молча наблюдали за надвигающимся шествием. Это было первое участие Семёныча в усмирении.

– Братья казаки! – громко произнёс урядник. – Этот сброд большевиков желает свержения нашего царя-батюшки, они сеют смуту среди народа, подстрекают к погромам и убийствам. Слушай команду! Шашкииии нагооо-ло!

Что было потом, Семёныч не любил вспоминать и не рассказывал никогда никому по понятной причине. Первым, кто попал под копыта его коня, был скрипач. Музыкант, завидев надвигающегося на него всадника с шашкой, бросил смычок и от ужаса закрыл лицо скрипкой. Взмах. Удар. Рассечённое надвое окровавленное лицо музыканта и разлетевшиеся в разные стороны от удара шашки скрипка и очки. Кровь хлынула на голенище казака.

– Ух ты ё… – вскрикнул старик, сплюнув на обожжённые истлевшей папиросой пальцы.

– Ты что, Семёныч?

– Да так, вспомнилось…

Старик грёб веслами и молчал. Мишка сидел на корме и рассматривал птиц, пролетавших над водой.

– Семёныч, смотри, кажется, самолёт! – мальчик показал на чёрную точку в небе.

– Надо к берегу, в камыши, не ровён час опять фриц.

– А если наши?

– Если наши, пущай себе летять.

Самолёт низко пролетел над водой, а потом пошёл на второй круг.

– Заметил фриц, – крикнул старик и с ещё большим усердием стал грести к берегу.

Страшный треск разорвал девственную тишину дельты реки. Звенящая стальная очередь, словно большие капли, ровной полосой прошла почти рядом с лодкой.

– Пригнись! – скомандовал старик.

– Семёныч, миленький, ещё чуточку осталось до берега! – вопил малой.

Лодка носом разрезала высокую и густую толщу камыша и уткнулась в берег. Самолёт сделал ещё один заход, но то ли потерял лодку из виду, то ли пожалел патроны, с рёвом пронёсся над рекой и ушёл вдаль.

– Семёныч, смотри, вода на дне! – испуганно сказал мальчик.

– Живо на берег! – скомандовал старик и спрыгнул в воду.

Когда все мешки были выложены на сухом берегу, старик вытащил лодку из воды.

– Ах ты, едрит твою пять, пробоина. Надо заделать чем-то.

– А чем? – спросил Мишка.

– А шут его знает. Что-нибудь придумаем, – негромко ответил старик.

Семёныч был ещё тот «калач», у него всегда в лодке лежал кусок смолы про запас.

– Иди веток сухих набери, а я смолку поищу, – сказал Семёныч, перебирая хлам в корме.

Малой ушёл, а старик, выложив найденный спасительный кусок смолы, стал на берегу потрошить намокший мешок с рыбой.

«Да уж, хорошо, что вся не промокла», – подумал он.

Малой занимался костром, а старик аккуратно нанизывал на собранные длинные ивовые ветки намокшую рыбу.

– Костёр готов! – радостно крикнул Мишка.

– Ну и я всю промокшую рыбу насадил. Пущай просохнет на солнышке, да обветрится, авось обойдётся, – произнёс Семёныч, крепя последнюю ветку с рыбой на сухое сваленное дерево.

Старик достал кусок смолы размером с кулак и бросил его в огонь.

– Ведра у нас нет, поэтому ты дровишки не на него, а с бочков ложай, так топиться быстрее будя, вот так…

Старик аккуратно положил сухую ветку рядом с куском смолы.

Вскоре над берегом поднялся чёрный смоляной дым.

Малой откинул в сторону сгоревший уголь и подбросил свежие ветки. Смола стала шипеть, издавая зловонный запах.

Семёныч то и дело подходил к наспех сооружённым вешалкам и щупал рыбу.

– Сыра ишо! – с горечью произносил он.

Неожиданно послышался гул, а потом в небе показался самолёт.

– Обратно летит! – с тревогой сказал Мишка.

– Вот я его сейчас… – Семёныч метнулся к лодке, достал ружьё.

Немец летел точно на старика. Когда самолёт уже был над ним, старик вскинул ружьё и выстрелил.

Немецкий лётчик видел, как человек внизу выстрелил.

– Дитер, этот русский словно безумный. Жаль, мы в море отстреляли все патроны. Я сейчас ещё один круг ниже сделаю. Напугаю его, – спокойно произнёс немец.

– Нет, Вальтер, не делай этого.

– Не переживай, Дитер, всё будет красиво.

Немец сделал круг и пошёл на снижение.

Старик, дождавшись, когда самолёт будет аккурат в прицеле, выстрелил.

Тр-р-р-р-р, тр-р-р-ры, трык. Двигатель застрекотал, а потом заглох и замолк, а из-под винта повалил чёрный дым.

– Семёныч, молодец, попал. Ура-а-а-а! – радостно воскликнул Мишка.

Качая крыльями из стороны в сторону, самолёт на бреющем полёте, едва задевая макушки зелёного камыша, скрылся за густой зелёной стеной. А ещё через некоторое время послышался всплеск воды.

– Вот тебе за сынов моих! – крикнул старик.

– И за папку и мамку мою! – произнёс малой, тряся кулаком в сторону исчезнувшего самолёта.

В это время на другом конце острова два немецких лётчика выбирались из упавшего самолёта.

– К чёрту, Вальтер, ты идиот! Кретин! Нас сбил какой-то русский из винтовки! – ругался пилот, отстёгивая ремни.

– Лучше помоги выбраться. У меня нога очень болит, – с трудом ответил тот.

– Завтра Югенс полетит по нашему курсу, он-то нам точно поможет выбраться из этой дыры, – произнёс Дитер, а потом обхватил своего товарища, стал