Волшебные сапоги Хонеима. Еврейские сказки - Гертруда Ланда

Эти слова маленькой пчёлки вызвали хохот всей царской свиты. Даже привидения осклабили свои рты до ушей и вращали страшными глазами.

— Молчание! — приказал царь сурово. — В словах пчёлки нет ничего смешного. Они мне нравятся… Иди же, ты свободна. Когда-нибудь ты мне понадобишься.

Пчёлка трижды склонилась пред царем и улетела с веселым жужжанием.

На следующий день она летала совсем близко от дворца.

«Не посмотреть ли, — подумала она, — приезд царицы Савской? Кроме того, я должна быть неподалёку от царя: быть может, ему понадобятся мои услуги».

В это время прекрасная царица Савская в сопровождении сотни нарядно одетых слуг явилась к царю Соломону, сидевшему на золотом троне во всём блеске своего величия.

— Великий и могучий царь Израиля! — приветствовала она его, низко приседая. — Я слышала о твоей высокой мудрости и хотела испытать её. До сих пор на все вопросы, предложенные мною, ты отвечал без всяких затруднений. Но я поклялась смутить необъятную мудрость. Будь же осторожен!..

— Прекрасная царица Савская! — ответил царь, вставая с трона и низко кланяясь. — Ты так же умна, как и прекрасна. И если тебе удастся смутить меня задачею, то победа твоя будет вдвойне награждена: я осыплю тебя драгоценными подарками и возвещу о мудрости твоей всему миру.

— Принимаю твой вызов, — сказала царица, — и сейчас же приступаю к делу.

Позади её стояли две красивые прислужницы, каждая с букетом цветов. Царица взяла цветы и, держа в каждой руке по букету, обратилась к Соломону:

— Скажи мне, мудрейший из смертных, какие из этих цветов живые, а какие искусственные?

— И те и другие прекрасны, и запах их должен быть очень нежен, — ответил царь.

— Да, — возразила царица, — но пахнет только один букет. Скажи мне, который?

Царь Соломон глядел на цветы. Оба букета казались совершенно одинаковыми, и со своего места он не замечал никакой разницы. Он медлил с ответом и задумчиво хмурился. Двор тоже был смущён. Раньше царь не колебался в ответах.

— Мудрейший царь, ты, кажется, затрудняешься ответить на мой вопрос? — спросила насмешливо царица.

Соломон покачал головою и улыбнулся:

— Никогда ещё ни одна задача не оставалась не разрешенной мною. И тебе, прекрасная царица, я дам ответ, и ответ верный.

— И притом сейчас же! — добавила царица Савская повелительно.

— Пусть будет так, — сказал царь Соломон и, задумчиво посмотрев кругом, поднял свой магический жезл. Тотчас он услышал звук, которого никто другой в зале не уловил. То было нежное жужжание пчёлки, бившейся об оконное стекло.

— Отворите окно, — приказал царь, — впустите пчелу, и пусть она повинуется моей воле.

Окно быстро открыли, и в комнату влетела пчёлка. Прямо к царице Савской направилась она; жужжание теперь было слышно всем; и весь двор, затаив дыхание, следил за ней. Не колеблясь, пчёлка сразу опустилась на букет в левой руке царицы.

— Вот тебе мой ответ, царица Савская, — сказал Соломон, вставая. — Он дан тебе самым крошечным из моих подданных. Пчёлка опустилась на живые цветы. А другие, в правой руке, сделаны искусным мастером.

Двор в восторге рукоплескал мудрости царя, в трудную минуту принявшего помощь пчёлки.

— Поистине, ты мудрейший из смертных! — воскликнула изумлённая царица Савская.

— Спасибо, маленький друг мой! — тихо поблагодарил царь пчёлку, и та улетела, весело жужжа.

Продавец счастья

У подножия высокой горы стоял маленький городок. Жители его отличались необыкновенно дурным характером: всегда и всем они были недовольны и вечно жаловались на свою судьбу.

— Что это у нас за городишко несчастный! — говорили одни. — Заезжего человека не увидишь. Купеческий караван в кои-то веки раз забредёт, да и то спешит поскорей убраться.

— Ни одного-то у нас красивого здания нет. Улицы, площади — посмотреть противно, — жаловались другие. — И гора эта над нами торчит вечно хмурая; взглянешь на нее — так не только тоска, а и страх забирает.

— И людей-то богатых у нас совсем нет, — сетовали лентяи. — Всё знай работай, работай, чтобы с голоду не умереть.

Даже дети, и те были всем недовольны: не бегали, не играли и, точно больные, целыми днями уныло сидели возле домов или слонялись по улицам. И никто в этом городе не замечал, что поля у подножия горы летом одевались яркою зеленью, а сама гора, когда зимою её покрывал снег, ослепительно сверкала в лучах полуденного солнца, а при закате переливалась розовыми огнями. Жизнь в городе шла тихо и однообразно, а люди, хмурые, злые, ничего хорошего не ощущали и всегда были недовольны.

Однажды в жаркий день, когда солнце уже клонилось к закату, а жители пребывали в особенно сонливом и ворчливом настроении, — в городе неведомо откуда появился прохожий. Жара начинала спадать, потянул лёгкий ветерок, и мрачная гора красиво алела в лучах закатного солнца, а скалы и камни на ней горели золотым огнём.

Очарованный волшебной красотой природы, вышел прохожий на городскую площадь и стал громко взывать:

— Сюда, сюда, все вы, живущие в прекрасном городе заходящего солнца! Смотрите, вон там гора сияет, как расплавленное золото; ваши крыши, минареты, купола оделись в розовые ризы вечернего неба… Все несчастливые, идите ко мне, я продам вам счастья!

Продавец счастья скоро собрал вокруг себя целую толпу хмурых людей.

— Это что ещё за дуралей? Откуда это ты такую диковинную одежду достал? Сколько за неё заплатил?

Одежда прохожего и правда состояла из жалкого рубища. Кроме большой корзины за плечами да верёвки, обмотанной вокруг тела, на нём почти ничего не было. Рваный халат его был сшит из лоскутков разного цвета; сквозь дырявую шапку торчали нечёсаные вихры волос.

— Шапку тебе, должно быть, нелегко надевать? — пошутил кто-то.

— Нет, отчего же, — отвечал прохожий и, приподняв свою шапку, опять ловко надел её на голову; и каждый вихор, словно по волшебству, попадал в свою прежнюю дыру.

— Ты, я вижу, не заурядный разносчик, — сказал ему торговец рыбой Ахмет.

— Я продаю счастье!

— Ну, если недорого продаёшь, так здесь у тебя хорошая торговля будет. Открывай-ка свою корзину!

Корзина сама соскочила с плеч разносчика и встала вверх дном.

— Она, должно быть, пустая, — послышались голоса из толпы.

Корзина тотчас перевернулась и встала дном книзу. Она и впрямь была пуста.

— Парень-то, кажется, сумасшедший, — вое кликнул Ахмет.

— А корзина у него волшебная, — прибавил портной Мустафа.

Разносчик счастья ничего не сказал, а приготовился торговать: он взял конец верёвки, которой был обмотан, и, дав