Легенды и мифы пригородов Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

висела в западной галерее Монплезира. Говорили, что Петр лично заказал ее в Голландии только затем, чтобы посмеяться над бедным «мундкохом Яном». На полотне изображена романтическая сцена: женщина ласкает любовника, а рядом стоит трубач, подвязанный поварским передником. Современники, хорошо знакомые с нравами своего монарха, легко узнавали в любовнике императора Петра I, целующего жену своего личного повара под музыку играющего на трубе самого Фельтена. Говорят, Петр заказал эту картину, узнав как-то, что супруга Фельтена в очередной раз наставила тому рога, а он по простоте душевной раструбил о том среди дворцовой челяди.

Главный, или Парадный, зал Монплезира имеет выход на открытую Морскую террасу. Террасу украшает бронзовая статуя Нептуна – одна из самых загадочных скульптур Нижнего парка. Петергофский Нептун и в самом деле менее всего напоминает грозного греческого бога морей и потоков с характерным трезубцем. Скорее он похож на лукаво подбоченившегося хитроватого ярославского мужика с вилами. О происхождении скульптуры сведений мало. Известно только, что отлит Нептун в 1716 году на Московском литейном заводе по рисунку самого Петра I. В Петергофе между тем давно живет предание.

Согласно ему, у Петра в Петергофе был хороший знакомый, богатый купец, который часто посещал царя во время его пребывания в Монплезире. Рассказывают, что купец был застенчив, как красная девица, и, когда Петр водил его по залам своего Голландского домика, не знал куда деться от смущения при виде бесстыдно обнаженных женских тел на картинах. Петра это приводило в неподдельный восторг. И вот однажды, уверяет предание, ему пришла в голову вздорная мысль подшутить над простодушным провинциалом. Петр набрасывает рисунок… И образ стыдливого мужика, выполненный в лучших традициях древнерусской деревянной скульптуры, запечатлевается в бронзе. Правда, снисходительный Петр оставил на бедрах несчастного что-то вроде повязки, опять же весьма далекой от античных образцов.

Легендарный Нептун давно полюбился петергофским кадетам. Он стал постоянным объектом их традиционного юмора. Один раз в году, перед выпуском, кадеты петродворцового военно-морского училища радиоэлектроники облачали бронзовый торс античного бога в полосатую флотскую тельняшку, видя в этом ритуале верный залог успешного плавания на кораблях военно-морского флота.

В 1844 году в Петергофе состоялся большой придворный праздник, центром которого стал Монплезир. Благодаря этому, в общем-то, обыкновенному в высшем свете событию, петербургский фольклор обогатился двумя понятиями. С тех самых пор темно-зеленые с серебром платья, которые женщинам, приглашенным на подобные мероприятия, полагалось надевать, «чтобы гармонировать с зеленью парка и серебряной белизной фонтанов», назывались «петергофскими платьями», а салат из овощей и фруктов, залитый желе и поданный в половинках дыни, – «монплезирским салатом». Не в память ли о бедном поваре Петра Яне Фельтене, образ которого, запечатленный некогда на художественном полотне, не покидает стен Голландского домика Петра Великого.

В 1880-х годах, если верить фольклору, на одной из наружных стен Монплезира еще можно было увидеть давние следы от двух пуль, попавших сюда аж во времена Анны Иоанновны. Известно, что императрица, будучи страстной охотницей, не упускала случая пострелять из окон специальной беседки, поставленной для этих целей в Петергофе. Во время одной из таких охот олень, убегая от гончих псов, перескочил изгородь петергофского зверинца и стал уходить в сторону Нижнего парка. Императрица вскочила на коня и погналась за оленем, пытаясь его подстрелить. Две случайные пули врезались в стену галереи Монплезира, став для нескольких поколений обитателей Петергофа своеобразным памятником монаршей охоте.

Большой дворец

Как мы уже говорили, возведение Верхних, или Больших, палат началось одновременно с Малыми. Строились они по проекту того же архитектора И.Ф. Браунштейна, которому Петр I указал на образец, выбранный им в одной из архитектурных книг собственной библиотеки. Браунштейн был первым архитектором Петергофа, но проработал в нем всего два года. Затем строительство продолжили архитекторы Ж.Б. Леблон, Н. Микетти, М.Г. Земцов. Завершил возведение Большого дворца Б.Ф. Растрелли, который к 1755 году и превратил скромные первоначальные Верхние палаты в Большой дворец, известный нам до сих пор.

Со стороны моря дворец предстал вытянутымна 260 метров единым ярким фасадом, в котором отчетливо выделяются несколько симметричных разновысоких объемов. Центральная трехэтажная часть с высокой фигурной кровлей переходит в одинаковые, тоже трехэтажные, но с более низкими крышами корпуса, которые, в свою очередь, сменяются одноэтажными застекленными галереями. Эти последние заканчиваются блестящими по замыслу и исполнению павильонами – Церковным и Гербовым, золоченые главы которых завершаются в одном случае – православным крестом, в другом – вращающимся наподобие флюгера орлом.

Для достижения постоянного зрительского эффекта, при котором с любой точки обзора орел должен выглядеть двуглавым, Растрелли придумал его трехглавым.

Интерьеры дворца отличаются свойственной середине XVIII столетия парадностью, пышностью декоративных элементов, изысканностью обстановки и в то же время несут на себе отчетливые следы различных художественных вкусов, архитектурных стилей, школ и направлений. Кроме упоминавшихся уже Браунштейна, Леблона, Земцова и Растрелли, к строительству дворца в разное время привлекались Ю.М. Фельтен, Л. Руска, Ж.Б. Валлен-Деламот, В.П. Стасов, А.И. Штакеншнейдер и многие другие. Но несмотря на это, художественный такт и профессиональное уважение друг к другу позволили зодчим различных эпох и стилей создать цельное художественное произведение, и сегодня воспринимаемое как творение одного мастера.

Танцевальный зал Большого дворца

Среди многочисленных помещений Большого петергофского дворца особое место принадлежит Кабинету Петра I. Он создан в 1718–1720 годах по проекту Жан-Батиста Леблона и сверху донизу обшит светлым резным дубом. Существует предание, что некоторые части дубовой обшивки вырезаны самим Петром I.

Один из центральных залов Большого дворца – так называемый Итальянский салон, созданный в 1716–1724 годах Леблоном, в 1760-х годах был подвергнут коренной перестройке, которую осуществил архитектор Валлен-Деламот. Поводом для реконструкции послужила коллекция произведений итальянского живописца П. Ротари. Согласно легенде, незадолго до своей смерти от очередного «приступа колик» художник успел завещать все свои работы, а их было, по утверждению Штелина, 368, императрице Екатерине II. Правда, по утверждению современного историка К.В. Малиновского, подавляющее большинство картин Екатерина купила у Ротари, заплатив за них не то 14, не то 17 тысяч рублей.

Так или иначе, но 360 картин Валлен-Деламот укрепил методом сплошной, или шпалерной, развески на стенах Итальянского салона. На всех полотнах изображены молодые кокетливые женщины, одетые в национальные костюмы Венгрии, Польши и других стран. С тех пор Итальянский салон стали называть Галереей Ротари, Картинным залом или Кабинетом мод и граций.

Среди парадных гостиных есть так называемая Диванная – прямоугольный кабинет, затянутый на всю высоту подлинными расписными китайскими шелками с изображениями сельских сцен. Кабинет оформлен по проекту архитектора Ю.М. Фельтена в