Увидеть Пруссию и… умереть - Геннадий Владимирович Юшкевич

В Залесье начальство разведотдела, увидев «ребёнка», нахмурилось: — Как это понимать?

Крылатых, объяснив, как всё получилось, начал убеждать, что Генка может пригодиться. Мол, пацан знает подрывное дело, умеет обращаться с оружием, наблюдательный, с отличной памятью, дисциплинированный, владеет немецким языком. Убедил.

— Поздравляю, будешь бойцом в группе «Джек», — пожал Генке руку Крылатых.

Что ещё за «Джек»?..

На следующий день привезли экипировку. Как и другим парням, Генка дали шевиотовый костюм, рубашку, кепку, кирзовые сапоги. Каждому вручили автомат ППШ с двумя дисками, по две гранаты Ф-1. Ещё все, кроме Генки, получили по пистолету ТТ.

— А мне пистолет? — обиженно спросил он, отведя в сторону Ридевского, с которым был особенно дружен ещё в «Чайке».

— На первых порах тебе хватит и ППШ, а потом раздобудем «Вальтер» или «Парабеллум». По мне, так «Парабеллум» даже лучше ТТ, — как мог, утешил Ридевский.

Затем принесли сухари, банки со свиной тушёнкой, медикаменты, витамин С в таблетках, курево. Уложив всё это в вещмешки, занялись пристрелкой оружия. Палили по яблокам в саду. В то лето их много было.

Вечером в деревне Готковичи, что неподалёку от Залесья, устроили в доме крестьянки Агриппины Бобрик скромное застолье. На столе — консервы, овощи с огорода да фронтовые сто граммов. Незнакомый Генке полковник предложил тост за успех и скорое возвращение. Успех в чём? Возвращение откуда?..

Правда, в составе группы Генка к тому моменту уже разобрался. Павел Крылатых — командир. Николай Шпаков и Иван Мельников — заместители. Наполеон Ридевский, который лучше всех в группе знает немецкий — основной переводчик. Зина Бардышева и Анна Морозова — радистки. Иван Овчаров, Иосиф Зварика и Иван Целиков — бойцы. Трёх Иванов, к слову, различали так. Мельникова звали Иваном Ивановичем, Овчарова — Иваном Чёрным, Целикова — Иваном Белым.

После ужина сели в небольшой автобус и поехали к Сморгони, на полевой аэродром. Там какое-то время стояли у взлётной полосы. Потом на полуторке привезли парашюты. Кто-то из обслуги аэродрома сказал Генке:

— Иди, выбирай свою судьбу.

Взяв наугад сумку, Ежик встал в шеренгу. Инструктор достал Генкин парашют, помог надеть. Развернул вещмешок на грудь, повесил автомат на правое плечо прикладом вверх, затянул лямки, щёлкнул карабинами:

— Готов!

Ответственный за десант начал инструктаж. Кепки — за пазуху. Сапоги — перевязать верёвочками, чтоб не растерять в воздухе. В самолёт заходить в том порядке, в каком сейчас стоите. Так же будете и прыгать. Спиной о борт не тереться, можно парашют развалить.

— А развал парашюта на борту расценивается как измена Родине!

Кольцо — не трогать, парашют раскроется фалом. По команде «приготовиться» встать друг за другом, карабин фала за трос защёлкнет инструктор. По команде «пошёл» прыгать, не задерживаясь, чуть ли не на голову друг другу. Не волнуйтесь, в воздухе вас разнесёт. На землю не смотреть, ноги должны быть вместе, полусогнутые в коленях. При приземлении стараться упасть на бок. Парашют собрать и спрятать.

Подошёл заместитель начальника штаба 3-го Белорусского фронта генерал Алёшин.

— Каждый из вас стоит батальона солдат на передовой. Потому зря не рискуйте, избегайте открытого боя, старайтесь поменьше шуметь. Помните, вы — глаза и уши фронта.

Задержавшись взглядом на Генке, Алёшин спросил:

— Сколько ж в тебе веса?

— Парашют выдержит, — покраснел Генка.

— В этом я как раз не сомневаюсь, — засмеялся генерал. — Но парашют рассчитан на сто килограммов, а в тебе и половины не наберётся. Смотри, чтоб на Кёнигсберг не снесло.

Кёнигсберг?! Так вот куда нас посылают!..

— Верю, не подведёте, и месяца через два встретимся, — посерьёзнев, пожал каждому руку Алёшин.

По одному забрались в «Дуглас», расселись вдоль бортов. Сердце у Генки колотилось. Да и все выглядели напряжёнными. Вздрогнув, самолёт покатился. До свидания, Белоруссия.

После набора высоты Крылатых объяснил задачу группы:

— Значит, работать будем в глубоком тылу у немцев. Восточная Пруссия — белое пятно. Территория врага — поддержки населения не будет. От успеха наших действий зависит жизнь солдат на передовой, зависит наступательная операция фронта, зависит приближение победы…

В это время «Дуглас» на большой высоте пересекал линию фронта. Через иллюминатор, далеко внизу, виднелись пылающие хаты, артиллерийские всполохи, огненные пунктиры крупнокалиберных пулемётов.

На часах — первые минуты 27 июля 1944 года.

Прощай, Пашка…

Командир группы «Джек» Павел Крылатых.

Внизу что-то заблестело.

— Балтика, — перекрикивая шум самолёта, пояснил Крылатых.

Развернувшись, «Дуглас» пошёл обратным курсом. Справа по борту остался Кёнигсберг. Его сильно бомбили. Это помогало оставаться незамеченными. Вскоре показался нужный лесной массив.

— Приготовиться!

Все поднялись.

— Пошли!

Генка вывалился в забортную черноту восьмым. Первый прыжок в жизни. Да ещё в таких условиях. Страшно — не то слово… Но когда над головой хлопнул раскрывшийся купол, душа наполнилась какой-то необыкновенной радостью. Захотелось крикнуть: «Германия, вот и мы!..»

Земля меж тем стремительно приближалась. Неожиданно что-то зашуршало, лёгкий удар. Генка покатился, вскочил, отщёлкнул карабины, скомкал парашют, затолкал его под мох. Фу, можно и выдохнуть. Чёрт, не верится, что стоишь на земле Восточной Пруссии!..

Послышался условный свист. Спотыкаясь в темноте, Генка осторожно двинулся на звук. Эйфория прошла, и он как-то разом ослабел, взмок, занервничал. Спокойно, спокойно…

Вот и ребята. Приземлились кучно. Однако есть проблема — несколько парашютов крепко зависли на деревьях. Немцы их быстро найдут. Но времени возиться с парашютами больше нет.

…За остаток ночи уйти от места высадки по густым болотным зарослям смогли недалеко. Скользкий мягкий мох, трясинные окна, трава в рост человека — не разгонишься. Через несколько часов Генка шёл уже машинально, видя перед собой лишь вещмешок Зварики.

Наконец — привал. Аня и Зина развернули радиостанцию, чтобы передать в штаб фронта о благополучном прибытии. Затем Крылатых разъяснил главную задачу группы: контроль за перевозками по шоссейным и железной дороге от Кёнигсберга в сторону Тильзита[1] и Инстербурга[2]. Также нужно выяснить, какие в этом районе есть оборонительные рубежи, войска и техника, хранилища с горючим, военные склады.

— Наблюдать за дорогами будем по двое. Кроме того, один из бойцов должен посменно находиться при радистках. Разговоры шёпотом, курево прикрывать…

День прошёл спокойно. Когда опустились сумерки, тронулись. Выбрались из зарослей на дорогу Лаукнен-Мелаукен[3]. Генка таких просёлков ещё не видел. Дорога отсыпана гравием, хорошо укатана, по обочинам — шеренги деревьев, каждое из которых в полутора метрах от земли охвачено пояском, сделанным белой краской. Европа!..

Километра через три слева показался луг. От просёлка в