Брусиловский прорыв. 1916 год - Максим Викторович Оськин

Потребовалось все германское коварство, вся безответственность российских революционных партий, вся ложь русской буржуазно-либеральной оппозиции, чтобы в феврале 1917 г. в стоявшей на пороге победы Российской империи началась Великая Русская революция, сведшая на нет весь героизм, весь труд и всю кровь Брусиловского прорыва. От этого значение наступления русских армий Юго-Западного фронта в 1916 г. не умаляется. Только выведя Россию из войны при помощи своих пособников, весной 1918 г. немцы смогут организовать свое заведомо опоздавшее наступление во Франции.

Первой «ласточкой» окончательного поражения агрессора – Германской империи – стала Битва на Марне августа – сентября 1914 г. Эта тенденция была твердо закреплена итогами кампании 1916 г., вырвавшей стратегическую инициативу из немецких рук. И здесь немалая, если не решающая, роль принадлежала Восточному фронту – наступлению южнее Полесья, вошедшему в историю под наименованием Брусиловского прорыва.

Глава 1. Подготовка наступления на восточном фронте

Начало года: Нарочская операция

Несмотря на очевидные успехи стран Центрального блока в кампании 1915 г., перспективы борьбы по-прежнему внушали опасение военно-политическому руководству Германии и Австро-Венгрии. С одной стороны, за 1915 г. Восточный фронт был отодвинут еще на 250–300 км на восток от Берлина и Вены. Турки сумели удержать Дарданеллы, нанеся при этом ряд поражений англо-французским войскам: блокада Российской империи продолжалась. Была окончательно уничтожена Сербия, что передало в руки немцев значительные ресурсы Балканского полуострова.

Но с другой стороны, отсидевшиеся в 1915 г. в своих окопах англо-французы наконец-то перевели экономику на военный лад, привлекли к участию в войне свои многочисленные колонии и доминионы (только Канада дала Великобритании до 600 тыс. добровольцев). Французы насытили свои армии техническими средствами ведения боя, в особенности пулеметами и тяжелой артиллерией. Англичане, в свою очередь, вышли на завершающий этап формирования своих сухопутных вооруженных сил, которые к середине 1916 г. уже могли быть переброшены на материк из метрополии.

К тому же оставалась и пусть понесшая ряд поражений, но все еще могучая Российская империя. Не сумев вывести Россию из войны, германцы убеждались, что русские также не теряли времени зря. Перевод экономики страны на военные рельсы, союзные поставки, очередные массовые призывы в армию означали, что русские продолжат упорную борьбу и в 1916 г. Император Николай II, лично занявший в августе 1915 г. пост Верховного главнокомандующего, невзирая на поражения, все-таки не пошел на сепаратные переговоры через многочисленных посредников, с которыми входили в контакт германские представители. Все это означало, что война на два фронта станет характерным явлением и в кампании 1916 г.

Между тем резервы Германии к началу 1916 г. исчислялись всего в 25 резервных дивизий[1]. Следовательно, на активные действия одновременно на двух фронтах немцы не могли рассчитывать. Поэтому в германской Главной квартире вновь, как и зимой 1915 г., встал вопрос о том, где предпринять нанесение главного удара, а где ограничиться стратегической обороной. Помимо прочего, активность действия подразумевала владение стратегической инициативой, так что место, время и фронт удара следовало выбирать как можно быстрее, пока союзники сами не перешли в наступление сразу и на Западе и на востоке.

По мнению начальника штаба Полевой Ставки германского командования Э. фон Фалькенгайна, в 1916 г. англо-французы должны были непременно перейти в наступление. Возросшая мощь западных союзников во всех отношениях (от людей до техники) позволяла им развернуть широкомасштабные наступательные действия. В то же время наступательная инициатива русских была существенно подорвана. Но ведь и понесшие большие потери австрийцы, всегда служившие для германцев громадным подспорьем в операциях на востоке, уже не обладали той силой, что в 1914 г.

Поражения 1914 г. и тяжелое наступление 1915 г. не прошли даром для вооруженных сил Двуединой монархии. Кроме того, австрийцы в 1916 г. готовились к решительному наступлению в Италии, решив ограничиться на Восточном фронте обороной. Поэтому широкомасштабное наступление на Москву или Киев окончательно распылило бы австро-германские армии по бескрайним русским просторам. Объединенное наступление на востоке не имело значимых перспектив. Удар по Петрограду, даже в случае успеха, не сулил больших дивидендов, так как это потребовало бы использования не только всех наличных резервов, но и новых перебросок германских войск из Франции, где союзники по Антанте деятельно готовились к наступлению. Маловероятное занятие немцами Петрограда означало выход англо-французов на Рейн и поражение Германии в войне.

Таким образом, у немцев, как и в 1915 г., по сути, не было альтернативы. Они в любом случае обрекались на решительное наступление на западе так же, как годом ранее должны были бить на востоке, чтобы спасти Австро-Венгрию от крушения. Теперь же опасность нависала над самой Германией.

Сознавая это обстоятельство, генерал Фалькенгайн отчетливо понимал, что на наступление по всему фронту против англо-французов у него теперь уже нет сил. Операции 1914–1915 гг. окончательно подчеркнули, что немцы теперь способны лишь на удар на ограниченном участке фронта, так что следовало бить там, где противник будет непременно защищаться: иначе говоря, следовало бить по тому пункту, который в любом случае подлежит обороне со стороны неприятеля. В таком случае можно было, пользуясь своим техническим превосходством и качеством войск, вынудить врага втянуться в своеобразную борьбу на истощение, что, возможно, сможет заставить противника пойти на сепаратные переговоры. Этим местом был избран важнейший политический и оперативно-стратегический район системы французской обороны – крепость Верден.

Уже 8 февраля 1916 г. представитель французского командования в русской Ставке П. По передал начальнику штаба Верховного главнокомандующего (наштаверх) М. В. Алексееву письмо французского главнокомандующего Ж. Жоффра с просьбой об оказании помощи. Накануне, 7 февраля, 5-я германская армия кронпринца Вильгельма бросилась на Верден. К этому времени немцы значительно расширили фронт атаки по реке Маас, так как план захвата Вердена ускоренной атакой провалился, и обе стороны втянулись в кровопролитные изнуряющие бои на большом фронте вокруг Верденского укрепленного района. Положение французов под Верденом было критическим, но генерал Жоффр не терял уверенности в своих силах, поэтому главной его просьбой стояло не допустить перебросок германских войск с Восточного фронта под Верден, дабы не произошло перелома в пользу немцев.

Всего через три дня, 11-го числа, в русской Ставке прошло совещание высшего командного состава: кроме членов Ставки (Верховный главнокомандующий, наштаверх, генерал-квартирмейстер) в совещании приняли участие командующие всех фронтов, военный министр и главный полевой интендант. На заседании М. В. Алексеев довел до сведения присутствующих просьбу французского союзника и отметил, что русский план удара по Австро-Венгрии в направлении на Будапешт совместными действиями союзников из Галиции (русские) и от Салоник (англо-французы) был отвергнут французами. Причина – сохранявшееся с начала войны желание французского командования искать