Ананасы в шампанском - Игорь Северянин

любимо, больное сердце! ведь ты любимо!

Люби ответно! люби приветно! люби бездумно!

И будь спокойно: живи, ты – право! сомненья, мимо!

Ликуй же, сердце: еще ты юно! И бейся шумно!

В березовом коттэдже

На северной форелевой реке

Живете вы в березовом коттэдже.

Как Богомать великого Коррэджи,

Вы благостны. В сребристом парике

Стряхает пыль с рельефов гобелена

Дворецкий ваш. Вы грезите, Мадлена,

Со страусовым веером в руке.

Ваш хрупкий сын одиннадцати лет

Пьет молоко на мраморной террасе;

Он в землянике нос себе раскрасил;

Как пошло вам! Вы кутаетесь в плэд

И, с отвращеньем, хмуря чернобровье,

Раздражена, теряя хладнокровье,

Вдруг видите брильянтовый браслет,

Как бракоцепь, повиснувший на кисти

Своей руки: вам скоро… много лет,

Вы замужем, вы мать… Вся радость – в прошлом,

И будущее кажется вам пошлым…

Чего же ждать? Но морфий – или выстрел?..

Спасение – в безумьи! Загорись,

Люби меня, дающего былое,

Жена и мать! Коли себя иглою,

Проснись любить! Смелее в свой каприз!

Безгрешен грех – пожатие руки

Тому, кто даст и молодость, и негу…

Мои следы к тебе одной по снегу

На берега форелевой реки!

Berceuse[1] осенний

День ало-сиз. Лимонолистный лес

Драприт стволы в туманную тунику.

Я в глушь иду, под осени berceuse,

Беру грибы и горькую бруснику.

Кто мне сказал, что у меня есть муж

И трижды овесененный ребенок?..

Ведь это вздор! ведь это просто чушь!

Ложусь в траву, теряя пять гребенок…

Поет душа, под осени berceuse,

Надежно ждет и сладко-больно верит,

Что он придет, галантный мой Эксцесс,

Меня возьмет и девственно озверит.

И, утолив мой алчущий инстинкт,

Вернет меня к моей бесцельной яви,

Оставив мне незримый гиацинт,

Святее верб и кризантэм лукавей…

Иду, иду, под осени berceuse,

Не находя нигде от грёзы места,

Мне хочется, чтоб сгинул, чтоб исчез

Тот дом, где я – замужняя невеста!..

Элементарная соната

О, милая, как я печалюсь! о, милая, как я тоскую!

Мне хочется тебя увидеть – печальную и голубую…

Мне хочется тебя услышать, печальная и голубая,

Мне хочется тебя коснуться, любимая и дорогая!

Я чувствую, как угасаю, и близится мое молчанье;

Я чувствую, что скоро – скоро окончится мое страданье…

Но, Господи! с какою скорбью забуду я свое мученье!

Но, Господи! с какою болью познаю я свое забвенье!

Мне кажется, гораздо лучше надеяться, хоть безнадежно,

Чем мертвому, в немом безгрёзьи, покоиться

                                         бесстрастно-нежно…

О, призраки надежды – странной – и сладостной,

                                        и страстно-бóльной,

О, светлые, не покидайте мечтателя с душою знойной!

Не надо же тебя мне видеть, любимая и дорогая…

Не надо же тебя мне слышать, печальная и голубая…

Ах, встречею боюсь рассеять желанное свое страданье,

Увидимся – оно исчезнет: чудесное – лишь

                                                   в ожиданьи…

Но все-таки свиданье лучше, чем вечное к нему

                                                    стремленье,

Но все-таки биенье мига прекраснее веков забвенья!..

Идиллия

Милый мой, иди на ловлю

Стерлядей, оставь соху…

Как наловишь, приготовлю

Переливную уху.

Утомился ты на пашне, —

Чай, и сам развлечься рад.

День сегодня – как вчерашний,

Новый день – как день назад.

Захвати с собою лесы,

Червяков и поплавки

И ступай за мыс на плесы

Замечтавшейся реки.

Разведи костер у борозд,

Где ковровые поля;

Пусть потрескивает хворост,

Согревается земля…

А наловишь стерлядей ты

И противно-узких щук,

Поцелуй головку флейты, —

И польется нежный звук.

Засмеясь, я брошу кровлю

И, волнуясь и спеша,

Прибегу к тебе на ловлю,

Так прерывисто дыша.

Ты покажешь мне добычу

(У меня ведь ты хвастун!),

Скажешь мне: «Давно я кличу!» —

И обнимешь, счастьем юн.

И пока, змеяся гибкой,

Стройной тальей у костра,

Ужин лажу, – ты с улыбкой

(А улыбка так остра!)

Привлечешь меня, сжигая,

Точно ветку – огонек,

И прошепчешь: «Дорогая!» —

Весь – желанье, весь – намек…

Это всё для ребенка

О, моя дорогая! ведь теперь еще осень, ведь теперь

                                                   еще осень…

А увидеться с Вами я мечтаю весною, бирюзовой

                                                         весною…

Что ответить мне сердцу, безутешному сердцу,

                             если сердце вдруг спросит,

Если сердце простонет: «Грезишь мраком зеленым?

                              грезишь глушью лесною?»

До весны мы в разлуке. Повидаться не можем.

                                    Повидаться нельзя нам.

Разве только случайно. Разве только в театре.

                                  Разве только в концерте.

Да и то бессловесно. Да и то беспоклонно.

                                         Но зато – осиянным

И брильянтовым взором обменяться успеем… –

                                  как и словом в конверте…

Вы всегда под охраной. Вы всегда под надзором.

                                      Вы всегда под опекой.

Это всё для ребенка… Это всё для ребенка…

                                      Это всё для ребенка…

Я в Вас вижу подругу. Я в Вас женщину вижу.

                                          Вижу в Вас человека.

И мне дорог Ваш крестик, как и Ваша слезинка,

                                       как и Ваша гребенка…

Янтарная элегия

Деревня, где скучал Евгений,

Была прелестный уголок.

А. Пушкин