Биполярное расстройство. Моя реальность - Светлана Викторовна Бозрова

Если бы я знала тогда, что я уже больна, я бы не поверила. Все свои отклонения в питании, гигиене и настроении я списывала на слабость воли. Эту же мысль подогревал и мой московский научный руководитель. «Света, почему вас не было в воскресенье на работе?» – прочитала я однажды утром сообщение от него у себя в телефоне. Сил отвечать у меня не было, но внутри начала подтачивать совесть. Действительно, почему? «Я должна, должна заставить себя работать лучше. Должна заставить себя снова похудеть». «Мне станет, конечно, легче, когда я приеду в Москву». «Вот тогда я возьмусь за себя, там все получится». Такие мысли роились у меня в голове, а между тем мне становилось все хуже.

Я начала чувствовать слабость днем на работе. Я постоянно хотела спать. Я могла наесться до боли в желудке, а потом плакать от отвращения к себе. Моя привычная одежда перестала застегиваться на мне. Более или менее нормально я себя чувствовала, только когда сидела и не двигалась. Но я продолжала упорно ездить на работу, вставать в семь утра и винить себя в происходящем.

Возвращение домой

Настал день отъезда домой. Я чувствовала радость впервые за четыре последних месяца. Наконец-то все наладится. Наконец-то уйдет это изнурительное чувство усталости и тоски.

Самолет приземлился в Москве. Какое счастье, что я справилась с этой стажировкой, с этим испытанием. Как хорошо, что все закончилось! Если бы я знала, что все только начинается…

Первым делом я встала на весы. Плюс восемь килограммов. Я почувствовала бесконечное отвращение к себе. Я посмотрела на себя в зеркало. Кожа серая, с воспалениями, фиолетовые синяки под глазами. Провела рукой по волосам – огромная прядь осталась в ладони. На зубы смотреть я не стала. Кто же это там в зеркале, неужели это я?.. Но все должно быть теперь хорошо, я же дома!

Дисциплина. Мне не хватает дисциплины. Просто наконец-то включи силу воли и сделай со своей жизнью то, что нужно. Внутри я словно подхлестывала себя. Но моя метафорическая лошадь уже лежала в бессилии, и делать это было бесполезно.

У меня была неделя, чтобы освоиться в Москве перед началом учебы и работы в лаборатории. Я была уверена, что московский воздух вылечит меня, и старалась жить так, как жила до стажировки. Но чуда почему-то не происходило. Я была все такой же уставшей и изнуренной. Добавилось и раздражение на родителей, которые почувствовали неладное. «Тебе бы к врачу сходить, Свет», – обеспокоенно и навязчиво повторяла мама. «Все со мной в порядке!» – огрызалась я, отлично понимая, что до порядка мне очень и очень далеко.

Я начала работать и снова приезжала рано утром в лабораторию. Ходила на лекции. Начала чистить зубы. Но что-то было не так. Это было невозможно сформулировать, но я как будто утратила смысл жизни. Смысл всего, что я делаю. Я помнила о своих мечтах стать ученым, но не чувствовала ничего. Хотелось только лежать с головой под одеялом. Не двигаться. Не думать. А еще лучше – не дышать вовсе.

Первый эпизод

Сейчас совершенно ясно, что это был мой самый первый эпизод депрессии. Апатия, отсутствие сил, подавленность – все эти симптомы говорили сами за себя. Но ни я, ни окружающие меня люди прежде не сталкивались с психиатрией. Подсказать мне, что происходит, было некому. Я же сама настолько привыкла полагаться на свою выносливость и силу воли, что совершенно не понимала, что случилось. Впрочем, остатки сил еще были со мной.

Однажды я простыла, но мне не на кого было оставить эксперименты в лаборатории. Утром я выпивала «Нурофен» для снижения температуры и шла работать. Приходила домой – и падала замертво. Это продлилось семь дней. В голове моей не было никаких мыслей кроме памяти о том, что я должна работать.

Оглядываясь назад, я понимаю, насколько чудовищным было то, что я с собой делала. Изношенный организм жил на остатках сил, я в любой момент могла «упасть» и больше не встать. Что происходило у меня в голове, я не помню совершенно. Темная ночь в душе – такое описание лучше всего подходит под мое тогдашнее состояние. Я не плакала, не грустила. Я, как робот, выполняла повседневные действия и плыла в сером тумане на последнем издыхании.

Однажды я легла днем спать и проснулась от того, что в комнату вошла мама. Я подскочила на кровати. «Света, у тебя абсолютно безумный взгляд», – сказала она в испуге. Я по привычке огрызнулась, что со мной все в порядке, просто не надо меня резко будить. Но страх на ее лице врезался мне в память.

Я становилась все больше и больше одержима работой. Я перестала думать о чем-либо другом. Однако работа больше не приносила мне удовольствия. Ничего не приносило мне удовольствия. Я работала лишь потому, что в голове у меня стучало: «Надо, надо, надо. Ты должна быть сильной». Дни мешались с ночами, вокруг все было серым.

Я изо всех оставшихся у меня сил старалась наладить свою жизнь. Пыталась привести в порядок питание. Я даже каким-то образом скинула несколько килограммов, но главная причина моей боли – ненависть к себе – оставалась со мной.

Я вставала на весы и видела там не цифры, а надпись «ты отвратительна». Ощущение, что наказав себя отсутствием еды, я искуплю свою вину (перед кем?), было очень обманчиво. В какой-то момент я перестала вставать на весы и просто продолжила молча и без подкрепления цифрами удивляться тому, насколько я ужасна.

Перелом

Вскоре на почту мне пришло предложение от моей руководительницы поступить в аспирантуру. На тот момент я отчетливо осознавала, что делать этого я не хочу. Хоть я и не знала, что я уже больна, я отдавала себе отчет в плохом самочувствии и понимала, что это случилось со мной отчасти из-за стажировки и абьюзивного отношения ко мне руководства во время нее.

Да, я хотела работать в науке. Но я понимала, что если я соглашусь, то меня ожидает довольно унизительная позиция подчиненного на протяжении еще как минимум пяти лет. Зарплата аспиранта не позволит мне съехать от родителей. Я попаду в замкнутый круг, и это все может закончиться очень плохо.

Я долго собиралась с мыслями, чтобы ответить на полученное предложение. Я испытывала огромное чувство вины, что покидаю лабораторию,