Жемчужина - Полевка

- Это он звонил! - сразу же заложил Тонкого Кайри. - Им ОЧЕНЬ нужна твоя музыка, а у меня договор, о котором мы вчера так много говорили. - Кайри с довольным видом помахал в воздухе несколькими листами бумаги.

- А предупредить заранее нельзя было? - нахмурился на Ирвинга Эмиль. - А если бы я в магазин ушел?

- Здравствуйте, мы вас не задержим надолго. Мы музыкальные редакторы «Мими-попс». Томо Маримото очень хвалил вашу музыку. Наша телекомпания выпускает анимационные фильмы для детей, и мы пришли поинтересоваться, нет ли у вас музыки, подходящей для детского восприятия?

Эмиль посмотрел на мужчин, которые похоже не очень рассчитывали на положительный ответ и растерянно водили глазами по сторонам, рассматривая военный городок. За их спинами скалился в улыбке очень довольный Кайри. Похоже, он был уверен, что Эмиль им откажет. Эмиль поправил лямку джинсовых штанишек и распахнул дверь с самой доброжелательной улыбкой.

- Конечно, у меня найдется детский репертуар! У меня, знаете ли, есть младший брат, а еще множество малолетних кузенов, которые любят петь песенки на семейных вечеринках! Разрешите вам показать, что у меня есть! У меня даже есть несколько музыкальных сказок с достаточно простой для исполнения партитурой. Может быть, они вас заинтересуют?

Эмиль с удовольствием увидел, как растерянно вытягивается лицо у Кайри, и его прекрасное настроение улучшилось просто-таки до состояния легкой эйфории. Он пригласил новых слушателей к себе в дом, в котором уже пахло кофе и душистыми маффинами. Эмиль быстро вытряхнул их на тарелку и пригласил всех наверх. Он поставил на поднос кофейник с чашками и тарелку с выпечкой и поднялся следом.

Кайри был растерян и сердит. В самом начале он уловил возле двери Эмиля запах своей пары, мягкий и немного размытый, будто омега стоял возле двери и когда он увидел, что Эмиль без сопротивления пускает его в дом, совсем приободрился. Он вполне сможет найти вещь, от которой пахнет настоящим запахом Эмиля. Но когда омега открыл дверь шире, из него вылетела волна запаха душистой выпечки и кофе. А всем известно, что ничто так не перебивает рецепторы запаха, как запах кофе! Последней надеждой была возможность максимально незаметно обнюхать самого Эмиля. Но когда Кайри переступил порог и оказался на какой-то момент рядом с ним, то до него донесся запах детского мыла и шампуня! У омеги до сих пор были влажные волосы. А раз так, то услышать так тщательно скрываемый запах в ближайшую пару часов не получится!

Эмиль разлил кофе по чашечкам, а сам сел за рояль. Он хорошо помнил все детские песенки, которые он писал для маленького Тео и кузенов. Он начал рассказывать и наигрывать мелодию из сказки про Буратино и объяснять по ходу, что она писалась для маленького хора детей, которые пели все вместе и в тоже время каждый имел маленькую, собственную роль. В голове возник образ маленького Тео, который пел песенку Пьеро, объясняясь в любви к Мальвине, которую естественно играла их кузина Луиза. Маленький Тео был очень миленький в костюме Пьеро, рядом с Луизой в голубом паричке с громадным бантом на голове. Малыш трогательно выводил: «Лишь бы только Мальвина обожала меня одного».

Эмиль вспомнил, как во время репетиции маленький Тео так трогательно сжимал руку Мальвины, а под конец впечатлительная Луиза обняла его и заявила, что никакой Буратино ей не нужен и она будет любить только его! На что Буратино, которого играл такой же маленький рыжий альфочка, от расстройства, что Мальвину похоже уводят из-под носа, пообещал побить Пьеро после репетиции, в ответ Луиза пообещала ему кару небесную в лице старшего брата!

Толстый и Тонкий, так обрадовались, что сразу засыпали Эмиля вопросами и попросили еще. Эмиль, довольно стрельнув глазами на растерянного Кайри, спел песенку Буратино и паучков из чулана, куда его посадил Карабас-Барабас:

«Детям глупым, непослушным - место лишь в чулане душном.

Там и жизнь они кончают, те кто сорятся, кричат.

- Надоело! Поучают, поучают! Надоело! Поучают, поучают!

- Поучаем, поучаем…

- Поучайте лучше ваших паучат!»

А Кайри с восторгом и растерянностью смотрел на Эмиля. В этих нелепых детских штанишках с помочами и белой маечке, он сам был похож на ребенка. Честного и искреннего, такого необычного и притягательно волшебного, просто нереального! Очень хотелось прикоснуться к его лицу, чтобы ощутить тепло кожи и удостоверится, что он настоящий. А потом были другие сказки и детские песенки…

Кайри тихо сидел в кресле и с интересом смотрел, как сменяются эмоции на лице омеги. Несмотря на всю его внешнюю невозмутимость, у него было очень подвижное и открытое лицо. Когда Эмиль прикасался к инструменту, он совершенно преображался. В нем загорался какой-то внутренний огонь, который в остальное время был прикрыт маской невозмутимости и спокойствия. Так камин прикрывают экраном, чтобы угольки случайно не выскочили из очага и не спалили дом!

Кайри стало удивительно тихо и спокойно на душе. Он сидел в кресле, вытянув ноги, и с удовольствием наблюдал, как трое музыкантов говорят о нотах, разбивках на голоса. Потом разговор пошел просто о детских песенках, он слушал, как они спорят о том, что можно считать песней для детей и песней в детском исполнении. Эмиль спел песню, рассчитанную на два голоса. Он старательно пел то более взрослым, то более детским голосом, и это выглядело очень образно и мило. Кайри раньше никогда не думал о детях, тем более, собственных детях. Но глядя на Эмиля, он впервые подумал, что было бы совсем неплохо, жить в доме с Эмилем, в котором рядом бегали бы ребятишки, похожие на Эмиля. Он бы, пожалуй, с большим желанием возвращался бы домой. Хотя нет, он бы просто не уходил из такого дома.

Пришло время обеда. Кайри, как единственно свободный от музыки человек, заказал для всех пиццу на дом. Пицца была из любимой Кайри пиццерии, он долго колебался, что выбрать, чтобы понравилось Эмилю. Но трое увлеченных трудоголиков сжевали ее механически, совсем не замечая вкуса. По комнате ровным слоем лежали нотные листы, вытащенные из нелепых бумажных папок с завязочками.

Когда на часах была половина четвертого, Эмиль вдруг опомнился и сказал, что за ним через час должны приехать, а ему еще надо собраться, и поэтому им надо заканчивать. Он предложил на выбор одну работу в качестве пробного шара. Толстый и