Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Устранение этих препятствий или укрепление их зависит исключительно от политической честности и дальновидности международной политики в отношении России.

Картина неотвратимой гибели советской власти – перед каждым, кто хоть на минуту заглянет в официальные советские отчеты.

Разрушения хозяйства так велики, что идеолог коммунизма, видный московский комиссар Бухарин, уже теоретически оправдывает упадок производительных сил, считая, что это лучшее средство для перехода к новым формам жизни: «Для организации хозяйства на новых началах нужно сначала все дезорганизовать».

Организация на новых началах производится через бесчисленные «центры» и «главки», ведающие всеми отраслями хозяйства. Это громоздкие учреждения, затмевающие своей бюрократичностью и медлительностью все самые архаические учреждения старого режима. Достаточно сказать, что в Омском областном продовольственном комитете состоят 1000 человек служащих, в харьковском – 3000.

Большевистские деятели открыто заявляют, что «центры» и «главки» являются главными врагами советского строя.

Но этой трудностью дело не ограничивается. Топлива нет, нет сырья; есть рабочие, но они заняты самопродовольствованием.

Недостает инструментов и специалистов. Ввиду недостатка рабочих нельзя найти исполнителей тяжелых работ – все стремятся к более легким.

На Выксунском заводе недостаток рабочих в мае достиг 64 %, невыход на работу – 48 %.

Неудивительно, что производство упало. Красин в Копенгагене должен был признать сокращение выработки в десять раз. Но часто сокращение бывает больше.

В текстильном деле работало в 1916 году 475 тысяч человек, в 1917 году – 423 тысячи человек, в 1920 году – 162 тысячи человек.

В бумагопрядильных заведениях в 1919 году работало лишь 7 % веретен, в июне 1920 года – всего 3,6 %. Пряжи выработано в январе 42 520 пудов, в мае – 15 500 пудов.

На ткацких фабриках в 1920 году работало лишь 7 % станков. Если в мирное время вырабатывалось около 120 миллионов аршин суровья в месяц, то в январе было изготовлено 10 миллионов аршин, а в апреле – лишь 3550 тысяч аршин.

На льняных фабриках вырабатывалось в 1913 году по 250 тысяч пудов пряжи и 20 тысяч пудов ниток в месяц. В апреле 1920 года изготовлено 75 тысяч пудов пряжи и 3,5 тысячи пудов ниток.

На фабриках работают женщины и дети. В 1913 году мужчины составляли около 40 % рабочих, теперь – менее 20 %.

Выработка чугуна, составлявшая в 1915 году 225 миллионов пудов, упала в 1919 году до 25 миллионов пудов.

Сортового железа на Урале производилось в 1913 году по 3500 тысяч пудов ежемесячно. В январе и феврале 1920 года произведено по 90 тысяч пудов.

Кровельного железа изготовлялось в месяц в 1913 году 1230 тысяч пудов, теперь – 150 тысяч пудов.

Запасы готовых изделий на Урале составляли в начале 1917 года около 6800 тысяч пудов, а в 1920 году – 100 тысяч пудов. Товарных вагонов было изготовлено в 1916 году – 14 648, а в 1919 году – 1537.

Маслобойные заводы за первую половину 1920 года приготовили 500 065 пудов растительного масла против 10 миллионов пудов в мирное время.

Запасы сахара на украинских заводах весной составляли 4 миллиона пудов против 50 миллионов пудов до войны.

Советские газеты жалуются на недостаток бумаги. Ее вырабатывается около 230 тысяч пудов в месяц – меньше, чем в 1896 году. Приходится ввозить бумагу из-за границы через Эстонию.

В спичечной промышленности число рабочих меньше, чем в 1897 году, а производство – в 70 раз меньше производства 1893 года. Табачно-папиросное производство сократилось в 7–8 раз, махорочное – в 4–5 раз.

Недовольные рабочие, бедствующие интеллигенты, искусные крестьяне – все обращаются к домашнему кустарному производству всего необходимого.

Кустарничество широко развито, и, разумеется, не на капиталистических началах.

Если так печально положение промышленности, то не лучше и состояние сельского хозяйства.

Н.И. Бухарин в своей книге о состоянии хозяйства в советской России не отрицает провала коммунизма в деревне. Крестьянство избрало самый ужасный путь борьбы: оно сократило производство до уровня своих потребительских нужд.

Больше всего сократились трудоемкие культуры, связанные с большим приложением труда. Площадь посевов льна в 1919 году составляла 40–50 % мирного времени, в 1920 году – уже 30 %. Вследствие отсутствия удобрений сбор волокна сократился в большей степени, с 50 миллионов пудов в 1913 году до 6 миллионов пудов в 1919 году.

Посевы хлопка занимали в 1916 году 630 тысяч десятин, в 1918 году – менее 80 тысяч десятин.

Площадь посева подсолнечника и конопли сократилась в 1920 году в 5 раз. За первое полугодие 1920 года заводы, вырабатывающие растительные масла, изготовили 500 тысяч пудов против 10 миллионов пудов в прежнее время.

Посевы хлебов сократились более чем в 2 раза. Особенно сокращение заметно на юге России, где оно достигает 80 %.

Как ни сократилось производство, сбыт сократился еще в большей мере вследствие нежелания населения получать обесцененные бумажки, расстройства транспорта и недостатка фабричных изделий для товарообмена. Если в 1913 году на рынок поступило около 1500 миллионов пудов хлеба, то в 1919–1920 годах – не больше 200 миллионов пудов. Хлопка вместо 12,8 миллиона пудов было сдано 500 тысяч пудов в 1918 году.

Уклонение от сбыта заставило большевиков прибегнуть к системе принудительной разверстки. Это привело к кровавым столкновениям в деревне, но не дало практических результатов. Мясная разверстка на Украине в 1920 году была исполнена лишь в размере 6,7 %. Коровье масло было разверстано в количестве 3 миллионов пудов (против 5 миллионов мирного времени). Поступило лишь 3 % этого количества.

Петля голода все туже затягивается на шее городского населения.

Положение тем тягостнее, что 1920 год оказался неурожайным. В результате сокращения посевов окажутся голодными и крестьяне.

Площадь посевов в 1920 году сократилась по всей Сибири на 60 %, а в наиболее хлебных районах, на юге, – на 80 %.

Каково же должно быть продовольственное положение, если, помимо сокращения посевов, еще и недород достиг в Европейской России 40 %, то есть высшей нормы недорода, какую знает Россия со времени голодного 1891 года.

Как сможет прокормиться население огромного государства, собрав урожай в 6–7 раз меньше нормального, при отсутствии запасов?

Положение тем хуже, что неурожай повсеместный. Он поразил не только Европейскую Россию, но и Сибирь.

Телеграмма из Омска от 24 июля сообщила: «Вести об урожае в Сибири печальные. Посевы испорчены засухой и кобылкой».

Наступает самый тяжелый момент в жизни России. Равного ему не знает история.

После того как за вторую половину 1919 года советская власть умудрилась выпустить 150 миллиардов бумажных денег, крестьянство перестало их принимать. Купить ничего, кроме пуговиц и табака, нельзя.

Теперь, когда деревня