Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке - Максим Михайлович Горелов

элите завоеванной страны. Здесь материальные аспекты имели, пожалуй, большее значение, чем идеологические, поскольку военная элита «мира викингов», как, впрочем, и рыцарство феодальной Европы, была в известной мере космополитичной, легко переходя с одной стороны на другую и меняя вождей, с которыми была связана узами личной договоренности. Выше приводилось уже достаточно примеров этому: карьера Торкеля Высокого, Олава Святого, судьба распущенной Кнутом армии, и т. д. Вместе с тем, усложнился и этнический аспект: английская элита еще с IХ–Х вв. стала в значительной мере англо-скандинавской, благодаря процессам ассимиляции первой большой волны норманнов, осевших на Британских островах в ходе военно-колонизационного движения. В результате завоевания Англии Кнутом эту волну, уже улегшуюся, сменила новая — те, кто пришел вместе с Кнутом. Попробуем проследить ее воздействие на разных социальных уровнях.

Основным источником, позволяющим судить о масштабах проникновения пришлой знати в структуру англосаксонского общества, являются грамоты о земельных пожалованиях короны в адрес этой знати. Поскольку большинство этих источников находится непосредственно в Англии и малодоступно нам, приходится полагаться на труды британских исследователей, дающие достаточно полную картину по данной теме, а также на публикации грамот в сборниках исторических документов и в приложениях к научным монографиям. Это более чем оправданный подход, поскольку нас интересует не столько содержание грамот (довольно стандартное), сколько имена их адресатов и списки свидетелей данных процедур, позволяющие определить их этническую принадлежность и место в иерархии английской знати.

Легче всего прослеживается ситуация в среде высшей знати — эрлов (именно при Кнуте скандинавизм «эрл» — вариант слова «ярл» — вытеснил прежний англосаксонский термин «элдормен»[215]). Об эрлах сохранились обширные сведения и в нарративных источниках. Следует отметить существенную эволюцию статуса эрла (элдормена) на протяжении X — первой половины XI в. Прежде элдормен был главой военно-административной власти в отдельно взятом графстве, реже — в двух-трех графствах, то есть, по сути, соответствовал статусу континентального графа. Но в ходе войн уэссекских королей за присоединение Области Датского права постепенно сложилась практика укрупнения эрлств до размеров нескольких графств с целью концентрации в одних руках более крупных воинских контингентов для ведения масштабных операций[216]. К XI в., таким образом, эрлства разрослись уже до таких масштабов, что порой включали в себя целые исторические области страны, некогда бывшие варварскими королевствами — Мерсию, и другие. Кнут, завоевав Англию, ничего не стал менять в ее административно-территориальном делении, сочтя его, вероятно, вполне удовлетворительной. Зато, поскольку управление раннесредневековыми государствами, как уже отмечалось выше, основывалось фактически целиком на персональных назначениях и личных связях монарха с должностными лицами, Кнут с самого момента восшествия на престол стал осуществлять, выражаясь современным языком, кадровые перестановки в среде эрлов, неоднократно повторявшиеся затем на протяжении его царствования, хотя и не в таких масштабах, какой они приобрели в 1018–1021 гг.

Первой жертвой этих «чисток» стал Эдрик Стреона, остававшийся эрлом Мерсии: в 1018 г. он был демонстративно убит (фактически, казнен) во дворце Кнута, в присутствии короля и его приближенных, а тело его было с позором выброшено за городские стены[217]. Это было сделано в назидание всем присутствовавшим; для этики военной знати раннего средневековья, основывавшейся на личной преданности вождю, были важнее не практические результаты предательских действий Стреоны (как раз выгодных датчанам), а факт измены сюзерену, свидетельствующий о моральной неблагонадежности данного вассала и, соответственно, невозможности на него положиться. Схожая участь постигла, как упоминалось выше, и эрла Нортумбрии Утреда, также занимавшего в годы войны двойственную позицию. Были подвергнуты репрессиям или отправлены в изгнание бывший эрл большей части Уэссекса Этельверд, новый эрл Мерсии Леофвин, ряд других магнатов, чем-либо неблагонадежных с точки зрения новой власти. Страна в целом подразделялась теперь всего на 4 эрлства: Нортумбрию, Мерсию, Восточную Англию и Уэссекс. Последний Кнут взял под свое непосредственное управление как важнейшую в экономическом и стратегическом отношениях часть страны, а эрлами остальных областей стали скандинавские магнаты из окружения Кнута: в Нортумбрии — норвежец Эрик, шурин Кнута, а с 1033 г. — англо-дан Сивард; в Восточной Англии — Торкель Высокий; в Мерсии — норвежец Хакон[218]. В начале 20-х гг. в отдельные эрлства были выделены уязвимые в военном отношении пограничные районы: Глостер и Херефорд на уэльской границе и приморский Кент. Эрлами первых двух стали даны Эглав и Раниг (оба — активные участники завоевания Англии), а второго — англосакс Сиред[219]. Таким образом, на первом этапе царствования Кнута в среде высшей светской знати наблюдалось преобладание скандинавов, притом из числа новоприбывших.

Однако, вскоре ситуация стала меняться в пользу англосаксов. Постоянные новые кадровые перетряски выдвинули англосаксов на должности крупнейших эрлов: Годвина — в эрлы Уэссекса (с 1020 г.), Леофрика — в эрлы Мерсии (с 1028 г.). Оба этих магната являлись наследниками могущественных аристократических фамилий, заняли при дворе видное место и, в конечном счете, превратились практически в наследственных герцогов, вместе с Сивардом определявших внутреннюю политику королевского двора после смерти Кнута (1035) и на протяжении всего царствования Эдуарда Исповедника (1042–1066)[220]. Непомерный рост влияния этих людей можно отнести, в принципе, к упущению Кнута в политике кадровых назначений, ведь, как отмечает Лоусон, «чистки» и перестановки, регулярно проводимые Кнутом, имели своей целью предотвратить появление возможных конкурентов в сфере власти из среды высшей знати, укрепление королевского единовластия[221]. Кстати, с этой же целью Кнут в самом начале своего царствования избавился от легитимных претендентов на престол со стороны уэссекской династии: в 1017 г. был убит брат Эдмунда Железнобокого Эдвиг — единственный потенциальный лидер сопротивления новой власти, и были отправлены к шведскому двору дети Эдмунда[222]. Но главное заключалось в том, что королевский двор к 1030-м гг., как отмечает П. Стаффорд, стал англосаксонским по своему составу[223].

Такова была ситуация в высших кругах правящей элиты Англии. Что же касается массы рядовых представителей знати, пришедших в Англию с Кнутом, то критерием их, так сказать, оседлости на новой родине может служить их землевладельческий статус, поскольку, по логике, именно это являлось источником средств к существованию для воинского сословия в аграрном по своей экономической сущности обществе. Однако здесь-то мы и сталкиваемся со спецификой «северного феодализма», если это можно так назвать. Для него были характерны ненаследственно-служилые, индивидуальные формы, основанные на личной преданности вождю и службе за материальное вознаграждение, пожалования «кормлений», участия в сборе дани (русское полюдье, норвежская вейцла, и др.), да и феодальная иерархия как таковая сложилась лишь на уровне различий между крупными и мелкими феодалами, власть которых над населением напоминала скорее покровительство, нежели развитые феодальные отношения