Революционеры или террористы. Воспоминания участниц Фракции Красной Армии - Инге Фитт

Сегодня, однако, всё не так просто. Полицейский говорит отрывисто и холодно: «Пожалуйста, подождите». И с непроницаемым лицом исчезает с моей бумагой за контрольной будкой. Я жду. Когда все пассажиры прошли регистрацию, я стою в очереди одна и очень волнуюсь. Офицер не сводит с меня глаз. Я нервно спрашиваю себя, что, по их мнению, не так с моим паспортом. Неужели они обнаружили фальсификацию штампа? В это трудно поверить, я уже проверила паспорт на многих границах и в аэропортах. Все данные подтвердились. Наконец чиновник приводит меня в небольшую пустую комнату и говорит, чтобы я снова ждала. Я пытаюсь прикинуть, к каким неприятностям может привести эта ситуация.

Дверь с размаху распахивается: «Добрый день, товарищ!».

Я быстро соображаю: «Товарищ? Значит, ничего плохого быть не может. Его зовут Гарри, у него солидный рост, он крестьянского вида и из госбезопасности ГДР. Он не говорит об этом прямо, но это и не нужно. По его словам, Гарри – болтун, весельчак и давно меня знает. Я поражена, застегнута на все пуговицы, осторожна, но очень любопытна. Он с триумфом сообщает мне, кто я такая. Мои конечности трясутся от ужаса. Но он тут же заверяет меня, что мне нечего бояться. ГДР не одобряли нашу террористическую практику, но предавать нас врагу, который также был их врагом, не соответствовало их коммунистическим принципам.

Мы беседуем около двух часов. Зондирование. Он хотел знать, были ли мы анархистами, какова наша позиция по отношению к ГДР, к социалистическому лагерю в целом, и он хотел прийти со мной к соглашению. Мы должны были заранее сообщить о своих переходах, чтобы на пограничных пунктах не случилось ничего непредвиденного. Но мне это не нравилось, потому что достаточно того, что они меня знают. Он также хотел знать, планируем ли мы в ближайшее время в Западном Берлине что-либо такое, что могло бы привести к крупному розыску.

Я смутно подтвердила это и воспользовалась возможностью заверить себя в нейтралитете ГДР, если нам придётся бежать из города через восточную границу. Нет никакого сотрудничества с полицейским аппаратом ФРГ, которое могло бы угрожать нашей безопасности, – снова пообещал он.

В квартире меня ждут товарищи по несчастью. Задержка катастрофична, и военных тендеров преследует страх потери. Все испытывают облегчение. Слава Богу, это была всего лишь госбезопасность ГДР. В конце концов, мы тоже очень довольны тем, что из этого вышло: теперь мы можем планировать безопасный маршрут побега до Фридрихштрабе.

Мы взволнованно прощаемся, желаем друг другу удачи, обнимаемся и целуемся, затем покидаем квартиру, очищенную от всех следов пришельцев.

Сначала Лаура, Раша и Карла, а через несколько минут Сьюзен и Анна. Никто не видит, как пять женщин покидают дом. Они идут разными путями на определённую улицу, достаточно далеко от квартиры, и садятся в автобус «Фольксваген» с закрытым салоном. За этим тоже не наблюдал посторонний глаз. Лора – водитель, Раша сидит с ней, остальные садятся в багажный отсек, который открыт в кабину водителя. Разговоров больше нет, всё сказано, спланировано, разыграно. Открыта только развязка. Действие началось.

Концентрация настолько острая, что любые дальнейшие слова были бы болезненными. Женщины осознают прохладное, солнечное майское утро. Это будет тёплый весенне-летний день. Лаура едет в сторону тюрьмы Моабит. Она высаживает Карлу и Рашу на одной улочке, а Сьюзен и Анну – на другой. Она паркует автобус так, чтобы наблюдать за входом в тюрьму, не будучи замеченной самой.

Лаура – самая младшая, это её первая акция, и она ещё не знает, что ей предстоит пережить с самой собой. Мы почти потеряли её на подготовительном этапе. Нам нужен был специальный сварочный аппарат, которого не было в свободном доступе, чтобы изготовить модные пластиковые удостоверения личности, которые адвокаты должны использовать для подтверждения своей личности при входе в тюрьму. Доступ к аппарату имели только представители определённых секторов безопасности и банковской сферы.

По замысловатой и поначалу многообещающей договорённости, чтобы купить устройство, Лауре его подвезли. Она не могла сразу взять его с собой. Хотя казалось, что все прошло идеально, через несколько дней мы снова всё закрепили, прежде чем забрать устройство, и обнаружили, что полиция была уведомлена и ждёт Лору.

Она восприняла это спокойно, не беспокоясь о том, что всё обошлось. Она была ещё совершенно не испорчена перетиранием песка неудач, множеством новых попыток начать снова и снова с нуля. Давайте поищем другое решение, говорила она, для каждой проблемы есть своё.

Сегодня, однако, всё по-другому. Оставшись одна в машине, она охвачена неуверенностью, начинает сомневаться, что всё снова будет хорошо. Она отвечает за успех побега, состоится ли он вообще, выберутся ли Сьюзен и Анна, не вероятнее ли, что они найдут в нем свою могилу? Она так взволнована, что уже не может спокойно выполнять своё задание. Её мысли мечутся по пунктам, не давая сосредоточиться: Не упускать из виду вход, когда Сьюзан и Анна войдут, проехать обозначенный круг, мимо Раши и Карлы, проехать перед входом, оставить первую передачу; затем они должны выйти. Они должны выйти!

Она подавляет свой страх. Она снова заглядывает в трюм, в последний раз проверяет, всё ли на месте. Там лежит сумка для обмена одежды и для винтовок, документы готовы, она нащупывает свой пистолет. Всё так, как должно быть, но она не успокаивается. В зеркале она видит Анну и Сьюзен, которые разговаривают, кажется, целую вечность. Пока Анна рядом, со мной ничего не случится, думает она про себя. Обычно она запрещает себе такие мысли, но сейчас ей хочется побороть свой страх с их помощью.

Почему бы им не уйти, думает она, ведь ожидание так же невыносимо, как и нерешительность. Адвокат, думает она, конечно, адвокат усадит нас… Но вот они идут, её сердце подпрыгивает к скальпу, вот они уже у входа, звонят в колокольчик, входят…

Лаура уже ничего не видит, её сердце бьётся так беспрепятственно и безудержно, что дорога начинает плыть перед глазами. Её нога соскальзывает со сцепления, когда она пытается включить передачу.

Карла и Раша незаметно выходят из машины, надевают пальто и медленно, с благоговением идут к углу улицы, где, кажется, останавливаются, поглощённые разговором. С этого угла открывается отличный вид на улицу Альт-Моабит и вход в тюрьму. Они стоят на расстоянии около семидесяти метров и совершенно незаметны. Оба они одеты в длинные лёгкие летние пальто, не