Жорж Санд, ее жизнь и произведения. Том 2 - Варвара Дмитриевна Комарова
Книгу Жорж Санд, ее жизнь и произведения. Том 2 - Варвара Дмитриевна Комарова читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жорж Санд, по-видимому, не знала о том, что болезнь Шопена по возвращении его из Англии сделала такие громадные шаги, и что великий музыкант в безнадежном положении. Летом, узнав о приезде Луизы Енджеевич к больному брату, она тотчас написала ей, прося сообщить о том, в каком состоянии она его нашла, – но, по-видимому, ответа не получила.[751] Всю осень 1849 года она провела в Ногане, в Париж приехала лишь в декабре, но на репетициях «Найденыша» вовсе не присутствовала, ни на первом представлении, состоявшемся 2 ноября. Она не знала своевременно, – так как никто ей об этом не сообщил, – и о наступившем вдруг резком ухудшении в положении больного. Следовательно, она, во всяком случае, не могла ни лично справиться о его здоровье, ни присутствовать при кончине. Но все близкие друзья ее хорошо понимали, как эта смерть глубоко и больно отзовется в ее сердце, хотя она и постарается ничем не выдать своего горя, и потому в неизданных письмах этого года всех ее друзей: супругов Виардо, Леру, Ансельма Пететена, мы встречаем слова сочувствия и участия к ее скорби по поводу поразившей всех своей преждевременностью смерти великого художника. Сама Жорж Санд, – про которую злорадно передавали, что она не только в Париже была будто бы занята своими театральными успехами, но и в Ногане исключительно развлекалась домашним театром, – в одном из своих писем (от 2 января 1850 года) к Огюстине, проведшей начало зимы у нее, говорит (вслед за описанием этих ноганских представлений):
...«Словом, они (Морис и Ламбер) ужасно веселятся. Но ты, дорогое дитя, знаешь, какова моя манера веселиться: я подбиваю на это других, я исполняю роль jeune premier, когда без меня не могут обойтись, я довольна, когда вижу, что веселятся.
Но ежеминутно подымается во мне тяжелый вздох, который меня душит, потому что этот контраст между внешним весельем и теми горестями, которые я таю в глубине сердца, открывает много скрытых ран. Все равно, надо печаль таить про себя и заставить других забыть, что у меня душа разбита. Это в особенности обязанность матери семейства, и ты, верно, поймешь это теперь, когда ты тоже мать. Когда твой Жорж будет большим, ты будешь от него скрывать все свои заботы, чтобы его оградить от отражения на нем этих забот...»[752]
Итак, за эти два года – 1847-1849, – Жорж Санд потеряла трех близких и дорогих людей: умер Шопен; умер друг детства и юности Ипполит; все равно, что умерла Соланж. Немудрено, что большинство писем ее этих лет – помимо тех, которые посвящены политическим вопросам или материальным делам, – полны мрачного отчаяния, глубокой скорби и безнадежности. Может быть, Жорж Санд не вынесла бы всех этих потерь и разочарований, не случись событий 1848 года, рассказу о которых посвящается глава III.
А теперь скажем лишь несколько слов о судьбе переписки Жорж Санд с Шопеном, тем более, что по поводу нее до последнего времени опять-таки ходили легенды или существовали не вполне точные повествования, а мы имеем возможность привести несколько интересных неизданных писем.
В 1851 году Жорж Санд написала и поставила 10 мая на сцену театра Gaité пьесу «Мольер», которую посвятила Александру Дюма-отцу. В ответ на посвящение, помеченное также 10 мая и написанное за несколько часов до представления, Дюма-отец ответил следующей милой запиской, явившейся прологом к весьма интересному обмену писем между Дюма-отцом, Жорж Санд и Дюма-сыном:
«Милостивая Государыня.
Прежде всего, тысячу благодарностей за Ваше внимание. Позвольте переслать Вам отрывок письма Александра, который из Мистовица только что нашел случай поговорить со мною о Вас. Постарайтесь разобрать его почерк. Может быть, Вы захотели бы вернуть себе те письма, о которых он говорит. Судя по тому, что он говорит, это, вероятно, не будет слишком трудно. Любите меня немножко, я Вас очень люблю.
С самым сердечным почтением
А. Дюма-отец».
23 мая 1851. Париж.
К письму этому был приложен листочек Дюма-сына:
Александру Дюма-отцу.
Мистовиц.
...«В то самое время как ты обедал с М-м Санд, дорогой отец, я был занят ею. И после этого еще станут отрицать сродство душ! Вообрази себе, что у меня здесь в руках целая ее корреспонденция за десять лет с Шопеном. Предоставляю тебе судить, сколько я переписал этих писем, которые много прелестнее баснословных писем М-м де Севинье. Я тебе привезу целую тетрадь их, ибо, к сожалению, письма эти были мне даны лишь на время.
Как же случилось, что в глубине Силезии, в Мистовице, я нашел такую корреспонденцию, расцветшую в глубине Берри?
Очень просто. Шопен был поляк, как ты знаешь или не знаешь. Сестра его нашла в его бумагах после его смерти все эти письма сохраненными, помеченными, завернутыми с самым благоговейным уважением любви. Она увезла их, и в минуту возвращения в Польшу, где полиция безжалостно перечитала бы все, что она везла, она поручила их одному из своих друзей, живших в Мистовице. Тем не менее, все-таки вышла профанация, ибо я был посвящен в эту тайну, но, по крайней мере, это была профанация во имя поклонения, а не во имя полиции.
Ничего нет грустнее и трогательнее, уверяю тебя, этих писем, чернила которых пожелтели, и которые все радостно получались и брались в руки существом, умершим уже в данную минуту. Эта смерть в конце всех этих подробностей жизни, самых интимных, самых веселых, самых живых, – производит впечатление, которое невозможно передать.
Была минута, когда я пожелал, чтобы хранитель писем, который мой друг, умер бы внезапно, дабы я получил в наследство то, что дано ему на хранение, и мог бы поднести это М-м Санд, которая была бы, быть может, счастлива немножко ожить в этом умершем прошедшем. Этот негодяй, т. е. мой друг, здоров на славу, и, думая, что я выеду 15-го, я ему вернул все эти бумаги, которые он даже не полюбопытствовал прочесть. Полезно, дабы понять это равнодушие, чтобы ты знал, что он второй
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин
-
Гость Татьяна30 июнь 08:13 Спасибо. Интересно ... Дерзкий - Мария Зайцева