Дарт Лонгботтом - Добрый Волдеморт

Перед Хэллоуином он купил маггловскую фирму, производившую карамель «Лимонный шербет». А ещё через лавку «Яды и отравы Шайверетча» приобрёл сильнодействующий состав, которым начинили любимые конфеты Дамблдора. Прислать директору какой-нибудь про́клятый артефакт или пытаться отравить Великого Светлого волшебника, подмешав тому яд в алкоголь, было бы слишком наивным. Даже обычный английский маг практически всегда проверял еду и питьё на неучтённые добавки.

После консультации с итальянскими партнёрами, которые традиционно были мастерами в области ядов, в любимое лакомство Дамблдора был добавлен особый составной яд. Сам «Лимонный шербет» по-прежнему не нёс в себе ничего вредоносного. Однако стоит отравленному директору в дальнейшем выпить пару рюмок «Старого Огденского», как части магического яда объединятся с этиловым спиртом в особую смесь и быстренько разрушат организм жертвы.

На йольские праздники Панси пожаловалась ему, что не может починить прокля́тый шкаф, на который указал лорд Волдеморт. И тогда Паркинсон всего за несколько дней, потратив неприлично огромные деньги, нанял в Германии женщину-артефактора, которая под видом Панси станет чинить в Хогвартсе исчезательный шкаф.

Правда, для этого Паркинсону пришлось посвятить в свои планы профессора Снейпа. Иначе тот, как опытный легилимент, быстро разоблачил бы самозванку, несмотря на защитные амулеты волшебницы. Ведь, хотя в этом году Снейп перестал быть деканом Слизерина и получил вожделенную должность преподавателя ЗОТИ, большинство учеников змеиного факультета по-прежнему обращались к желчному зельевару со своими проблемами.

Снейп возражать не стал, только взял с нанятой волшебницы клятву, что та не будет причинять вред ученикам, даже если её случайно раскроют. Пообещав обойтись лёгкой коррекцией памяти, волшебница согласилась и после зимних каникул отбыла в Хогвартс вместо Панси. «Оборотное» зелье и помощь Снейпа гарантировали, что приказ Тёмного Лорда будет выполнен.

Паркинсон тяжело вздохнул, вспоминая сегодняшний день. Аврорское усиление в Азкабане наконец-то сняли, и Лорд приказал ему подкупить новую смену, чтобы освободить остававшихся в тюрьме «Пожирателей Смерти». Для этого Паркинсону пришлось через преступное сообщество магглов найти в обычном мире людей, похожих на Лестрейнджей, Долохова и остальных «Пожирателей». Хорошо, что Алекто Керроу владела косметической магией и согласилась подправить пленным магглам внешность до полного сходства.

Сегодня в обед прямо на пирсе, к которому пристал перевозивший преступников корабль, они со старшим тюремщиком совершили обмен.

— Только пусть хотя бы до лета нигде не светят своими приметными рожами, — грубым голосом попросил его седой худощавый мракоборец. — К тому времени я уйду на пенсию, а Беккер и Тейлор уволятся с этой прокля́той службы.

— Договорились, — вздохнул Паркинсон, левитируя к ногам аврора очередной мешок, набитый галлеонами.

Спустя час он доставил освобождённых «Пожирателей Смерти» в мэнор к Волдеморту. В награду за это Тёмный Лорд удостоил его лишь небрежного кивка. Домовые эльфы немедленно занялись размещением вернувшихся хозяев и новых постояльцев, а Снейпу была поставлена задача как можно скорее восстановить здоровье сидельцев. Паркинсон хотел по-тихому уйти, но был остановлен внезапным вопросом.

— Надеюсь, твоя дочь не забыла о моём поручении? — угрожающе прошипел Волдеморт, прожигая Паркинсона змеиным взглядом.

У него нашлось сил только мелко-мелко закивать в ответ. Что случится с Панси, если они с дочерью не сумеют выполнить приказ Лорда, ему даже представлять не хотелось. Впервые за годы служения наследнику Слизерина в голове Паркинсона появилось сожаление, что он так и не примкнул к Малфою и Нотту. А ведь хитрые аристократы предлагали всем бывшим «Пожирателям Смерти» сменить сторону и утверждали, что способ избавиться от метки в конце концов нашёлся.

Стараясь не смотреть Волдеморту в глаза, он скомканно попрощался и трансгрессировал к себе в мэнор. Однако предательская мысль исчезать не спешила. Паркинсон слишком любил единственную дочь.

Отхлебнув ещё вина, он построил в голове занимательную цепочку:

«Малфой и Нотт перешли к Лонгботтому и до сих пор живы и здоровы. Метка их не убила. Значит, среди нейтралов кто-то действительно нашёл способ избавиться от клейма Тёмного Лорда. Вряд ли это Гринграсс и тем более Лонгботтом. Откуда у них могут быть знания о чёрной магии? Это кто-то умный и опытный. Идём дальше. Может быть — Миранда Гусхок сумела найти контрзаклинание? Она известна своими многочисленными исследованиями чар. Возможно ли, что Малфой заплатил ей, чтобы старушка разобралась с Чёрной меткой? Почему бы и нет».

Не найдя ни одного изъяна в своих рассуждениях, он выпил вина и принял окончательное решение:

«На случай если захват Министерства провалится, надо заранее подумать о смене покровителя. Для этого стоит позаботиться, чтобы денег в хранилищах рода было намного больше. Обеспеченного волшебника нейтралы примут с гораздо большей охотой, чем нищего голодранца. Теперь осталось только подкорректировать собственные воспоминания. Иначе Лорд убьёт и меня, и Панси, всего лишь прочитав мои мысли о предательстве».

Паркинсон вытащил из шкафа «Омут памяти» и призвал старейшего домовика рода. Затем он с помощью палочки достал из своей головы светящуюся нить, в которой содержались опасные для него мысли. Паркинсон приказал эльфу, чтобы тот каждый вечер напоминал ему об извлечённых из головы воспоминаниях. Через полчаса он окончательно захмелел, успокоился и лёг спать. Сон лорда Паркинсона был на редкость безмятежен. Так случается с человеком, наконец-то сделавшим свой выбор.

* * *

Собрание «Ордена Феникса» закончилось просьбой Дамблдора быть настороже. Грюм поддержал решение лидера глухим ворчанием и следом за остальными покинул «Кабанью Голову». Большинство волшебников предпочло немедленно аппарировать по своим делам, и только Люпин и Тонкс остановились, что-то обсуждая. Впрочем, Аластор знал, что Нимфадора просто заговаривает Римусу зубы, ожидая, когда он вступит в дело. Грюм не стал разочаровывать молодую любовницу и немедленно бросил в спину оборотня «Империус».

Тонкс тут же начала деловито инструктировать Люпина. Через десять минут тот был уверен, что давно встречается с Тонкс и испытывает к ней самые нежные чувства. Грюм следил, чтобы к ним никто не подкрался, а Нимфадора продолжала вколачивать в голову Римуса нужные им установки. Наконец, Люпин застенчиво улыбнулся Тонкс и аппарировал.

«Наверное, отправился в очередную дыру, где комнату снимает», — решил про себя Грюм и подошёл к подруге.

— Ох, милый, — тут же впилась поцелуем Нимфадора ему в губы, — «Империус» и правда жуткое заклинание. Его разум как глина — лепи что хочешь.

— Именно поэтому непростительные чары находятся под запретом, — ответил Аластор, отрываясь от губ Нимфадоры. — Зато теперь Люпин считает, что любит тебя всей душой.

— Через месяц он сделает мне предложение, — ухмыльнулась Тонкс и спросила: