Религия славян и её упадок (VI–XII вв.) - Генрик Ловмянский

дает основание полагать, что указанные в глосах божества почитались не только в Болгарии, но и у всех южных славян. Поскольку культ Даждьбога явно был связан с солнцем, остается загадкой только значение Сварога. Некоторые данные дают основание решить эту проблему, отождествив Сварога с огнем. В глоссе в переводе Малалы Сварогом называется Гефест, который в изначальном, основном значении был обожествленным огнем и только затем стал исполнять в мифологии функцию божественного кузнеца[207]. Более того, на Руси Сварожичем называли огонь, причем, как доказал Брюкнер, «Сварожич» — это деминутив от «Сварога»[208]. Казалось бы, Сварог мог считаться «великим огнем», а земной огонь признавался «огнем малым». Однако оба эти указания рождают серьезные сомнения. От какого же огня могло происходить Солнце, если оно само было величайшим доступным взору огнем, греющим всю землю? В литовском мифе солнце выковал кузнец, но ни греческая, ни славянская мифология не знают этой версии, может быть, даже заимствованной у финнов[209]. Гефест в глоссе был отождествлен со Сварогом не потому, что означал огонь, и не по причине своего кузнечного ремесла, но как отец Даждьбога-Солнца; автор глоссы знал, что Даждьбог был сыном Сварога, а потому именно Гефеста, отца Гелиоса, он без колебаний определил как Сварога. Ведь существовала египетская версия, без сомнения, известная сирийцу Малале, о Гефесте (Птах) как отце Гелиоса — эту версию, скорее всего, механически и перенес на почву славянской мифологии болгарский автор[210].

С наибольшей вероятностью примем, что отцом Сварожича было небо, или Сварог, который представлял в славянской религии элемент индоевропейского прототеизма. Известно, с каким успехом небо выступало в роли родоначальника богов, например, в греческой мифологии. Что же касается «Сварожича» в деминутивном значении, то С. Урбаньчик обратил внимание, что «уменьшительная функция суффикса — ич-(-иц-) была бы чем-то исключительным»[211], а следовательно, существует очень малая вероятность, что предположение Брюкнера верно. В то же время ничто не мешает признать, что восточное славянство сохранило древнее определение огня как Сварожича, хотя наверняка задолго до 11 века там перестали употреблять имя Сварога, а со временем и вовсе забыли о его значении[212]. Наряду с этими двумя Сварожичами, Даждь-богом-Солнцем и Огнем, третьим Сварожичем мог быть месяц, или сын князя = государя[213], если титул князя был присвоен Сварогу аналогично германскому Тивазу, определенному Тацитом как regnator omnium deus. Однако предположения относительно месяца не имеют подтверждения в письменных источниках[214].

Вряд ли южнославянский пантеон насчитывал более трех божеств. Автор глосс в славянском переводе Малалы нашел в нем множество греческих мифологических персонажей, и если он воспользовался случаем вставить славянские аналогии только в двух местах, то эта его сдержанность говорит не в пользу существования развитого пантеона в традиции этой ветви славян. Четвертое божество, Огонь Сварожич, почитаемое на Руси, не было собственно антропоморфным богом, а только обожествленной стихией, как Гефест, прежде чем превратился в антропоморфного божественного кузнеца. Точно так же и Даждьбог Сварожич мог быть только обожествленным небесным телом. Если бы мы приписали Даждьбогу характер бога (антропоморфного), это был бы чуть ли не единственный признак преобразования южнославянского прототеизма в политеизм.

Итак, два главных божества, Перун и Сварог, были различными трансформациями одного и того же изначального индоевропейского божества неба. Трудно предположить, чтобы обе эти трансформации произошли внутри одной и той же группы славян. Было бы справедливо, если бы старшего на балканской почве Перуна мы приписали антам и склавинам, неизвестного же еще Прокопию Сварога следует отнести к несколько более поздней колонизации полуострова западными славянами — хорватами, ободритами, сербами. Таким образом, у южных славян культ неба развился в двух образах, что было результатом пересечения двух потоков переселенцев, а не политеистической тенденции. Происхождению Перуна и Сварога у северных славян будут посвящены наши дальнейшие рассуждения.

2. Религия восточных славян

А. Проблема политеизма

После принятия крещения русские в течение долгих столетий вплоть до нынешнего века в форме некоторых пережитков сохранили веру в духов мертвых и в демонов, а также в эффективность их вмешательства в земные дела; не утратили они и доверие к магическим средствам и не забыли способов их применения. Об этих же аспектах религии, безуспешно и несистематично подавляемых духовенством, сообщают относительно многочисленные письменные источники, которые в то же время о политеизме говорят немного, причем даже и те сведения, которые они предоставляют, нередко требуют критического осмысления. Чем объяснить немногословность источников в этом вопросе? Было ли это результатом слабости славянского политеизма и раннего его исчезновения без сохранения после себя следов (в отличие от близкого славянам скандинавского политеизма), или же это было внутреннее сопротивление духовенства, избегавшего писать о мерзких языческих божках? Это последнее предположение скорее всего безосновательно, коль скоро столько внимания в тех же источниках уделено полидоксии, а потому молчание о политеизме симптоматично и указывает на то, что не следует ожидать открытия обширного восточнославянского пантеона.

Первые сведения о восточнославянских богах приводят русско-греческие договоры 10 века, порукой которым служили клятвы именами сверхъестественных существ. Точно так же благодаря договору между государствами Митанни и хеттов были получены древнейшие данные о индоевропейских божествах. Впрочем, первый сохранившийся договор Олега от 911 года не упоминал богов, зато отмечал, что Русь подтвердила договор, «клянясь на оружии своем», то есть использовала магическое средство, которое, по-видимому, удовлетворило византийскую сторону. Только договор, заключенный Игорем в 945 году, в первый раз упоминал о Перуне:

«А кто с русской стороны замыслит разрушить эту любовь, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат возмездие от Бога вседержителя, осуждение на погибель в загробной жизни, а те из них, которые не крещены, да не имеют помощи ни от Бога, ни от Перуна, да не защитятся они собственными щитами, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и от иного своего оружия, и да будут рабами во всю свою загробную жизнь»[215].

За исполнением клятвы русами должны следить Бог и Перун. Указанный на первом месте Бог наверняка был не богом неба, как предполагал Гильфердинг[216], а христианским Богом, «вседержителем», на санкцию которого соглашался князь Игорь, не столь недоброжелательный к нему, как впоследствии его сын Святослав. Однако исследователей более всего интриговал вопрос значения и происхождения древнеславянского, хорошо известного по Повести временных лет бога Перуна; новейшую фазу этой дискуссии мы здесь представим. В ней столкнулись три концепции: 1) о славянском происхождении Перуна с индоевропейской