Кодекс Костей Том 2 - Артём Потапов

— Я выжил? — первое, что спросил Морозов.

— Ну как тебе сказать. Скорее всего, мы твои предсмертные галлюцинации. Чего ты хочешь напоследок?

— Бабу хочу. — подумав выдал этот неисправимый ловелас.

— Точно выжил. — рассмеялась Катя.

— Однозначно. Встать можешь?

— Целиком или местами? — пошутил здоровяк.

— Местами, ты в других местах вставай. Целиком, конечно.

— Сейчас попробую. — кряхтя как старый дед, Митрофан попытался, встать.

Что удивительно, ему это удалось, пусть и не с первой попытки.

— Удивительно, поражение стало в разы меньше. — наконец отмерла Катя.

— Ну так, Ликвидатор фигнёй баловаться, не будет. — гордо заметил Морозов и тут же поморщился от боли.

— Ликвидатор? — непонимающе переспросила ведьма.

— Агент Тайной Канцелярии, ты не знала?

— Представь себе, не знала. Я, в отличие от некоторых, законов не нарушаю. — с осуждением во взгляде, посмотрела на нас девушка.

— То ли ещё будет, — беззаботно ухмыльнулся Митрофан, но резко посерьёзнел. — Ты назвал его братом, мы чего-то не знаем?

— Чего только не скажешь перед смертью. — попытался отшутиться я.

Неудачно. Соратники сделали вид, что вот вот достанут раскалённые паяльники. В крайнем случае, утюги.

— Колись, каналья! — театрально воскликнул Морозов.

— Ничего от вас не скроешь. Поклянитесь на Кодексе, что это останется тайной.

— Всё настолько серьёзно? — подняла бровь ведьма.

— К моему устранению подключилась Британская корона. Более чем серьёзно.

На два голоса, они зачитали ритуальную фразу, после чего наши Кодексы её зафиксировали.

— Я урождён как Джозеф Ротшильд.

— Пожри тебя гниль, я так и знала! Слишком уверенно держишься для бывшего простолюдина. Я думала, ты бастард, в крайнем случае, из обнищавшего рода. Но чтобы ты — Ротшильд!

— Так получилось. — скромно ответил я и пожал плечами.

Рахманова поглядела на часы и повернулась к нам.

— Так, мальчики, мне пора ехать, так что выметайтесь, пожалуйста. Тем более, лечить никого не надо.

На прощание, меня снова удостоили долгого поцелуя. Видно, что девушка едва сдерживается, чтобы не наброситься на меня прямо здесь. Но воспитание перебарывало. Как, впрочем, и у меня.

— Я позвоню. — бросила она напоследок и упорхнула.

— Слюни подбери. — тихо попросил Морозов.

— А, что?

— Слюни, говорю, подбери. А то выглядишь как дурачок, хоть и князь.

— Раз князь, то и не человек вовсе?

— Знаешь, иногда мне кажется, что да. Как минимум полубог. Может даже полноценный. Просто тебе стало скучно и ты решил развлечься прожив жизнь простого смертного.

— Хех. Уж поверь мне, ученик. Даже если я божество, то ничего про это не знаю. Я такой же, ну почти, человек, как и ты.

— Вот вот, почти.

— В отличие от тебя, меня армейские витаманты не изменяли.

— А, ты про это. Ну да, так получилось. — развел руками здоровяк и мы рассмеялись.

Почти всю следующую неделю ничего не происходило. Разве что вышла таки статья Селезневой про покушение на Князя Распутина. Правда не на первой полосе, а в задворках советской хроники, и без упоминания личности нападавшего. С одной стороны, оно может и правильно — дойди это до широких масс, простым дипломатическим скандалом дело не ограничилось бы. С другой, столь наглое, прямо сказать — показательное вмешательство в дела нашей страны, не могло остаться без ответа.

И он, таки, последовал. Совсем в другом блоке новостей, я с удовольствием прочёл про срыв зерновой сделки. Бриты смогли навязать крайне невыгодные для нас условия, собравшись фактически за бесценок скупать пшеницу. Теперь же, им придётся делать это с наценкой.

Ещё удалось приобрести нормальную дробилку для цемента, что увеличило выпуск бетона почти в три раза. Дорогу на Гатчину решили не переделывать, а построить новую. Что называется — с нуля. На торжественное открытие строительства собрались не только жители Жабино, но и прибыла небольшая делегация Департамента дорожного хозяйства. Чиновники попытались покачать права: требовали назначить аукцион, чтобы привлечь аккредитованных подрядчиков и вообще вели себя самым хамским образом, намекая на взятку.

Пришлось показать этим паладинам кто будет работать и мягко намекнуть, что они тоже могут к ним присоединиться. Пришлось срочно перекраивать проект, чтобы новая дорога соединилась со старой на границе моих владений. Благо они теперь простирались достаточно далеко. Практически впритык к городу.

Затихшие было Шуйские, снова зашевелились. Мне пришло письмо запечатанное личной печатью графа Сергея Степановича. На бумаге было всего несколько слов: Сим посланием объявляю вас Кровным Врагом. Покрутив бумагу в пальцах, я без сожаления бросил её в камин. Шуйские итак мне враги. Весь род включая даже детей. Оставлять потенциальных малолетних мстюнов, как показала практика, смертельно опасно.

Есть, конечно выход — забрать детей в свой род и воспитать в своей традиции. Проблема в том, что весь род, это только я один. У меня даже возникла идея принять в род Морозова, основателем младшей ветви. Но он во первых, был ещё слишком молод, а во вторых — никак не мог остепенится.

И, наконец, случилось событие, которое ждала, без преувеличения, вся Империя. Великий Государь Император Игорь Николаевич Романов обрёл Кодекс Императора. С этого дня регентство рода Шуйских будет ограничено, хотя и не отменено полностью, ведь государь всё ещё оставался подростком.

Я решил, что это событие следует как следует отпраздновать и нанести визит вежливости моим врагам. Ведь в прошлый раз, я так и не добрался до барона Воробьёва. За моё отсутствие, он успел развить бурную деятельность и с помощью, как мне позже удалось узнать, подкупленных жандармов наложить арест на производственную площадку, где я разгромил банду воров. Не то, чтобы она мне была нужна, но это выглядело как вызов.

— У меня возникает чувство дежавю. Мы снова вдвоём перед запертыми воротами.

— А что тебя смущает? Не встречают хлебом, солью и не приглашают внутрь?

— Было бы неплохо. — кивнул Митрофан.

— Вот, пока не приглашают, приходится заходить так. — я оброс доспехом и выбил ногой створки.

— Тук тук, есть кто дома?

Ответом мне была… Тишина. В поместье никого не было. Вообще никого. Ни охраны ни слуг. Только раздавалось мерное жужжание.

— Слышишь? Это ж-ж-ж неспроста.

— Только не разлом. Только не разлом. — как мантру повторял Морозов про себя.

Мы настороженно продвигались