И море, и Гомер – всё движется любовью… - Евгений Михайлович Голубовский

жизнь» Как много это говорит о судьбе Олеши. Кстати, в этом же фонда Долинова, Розенбойм выписал поэтическую перекличку Катаева и Олеши, которую мы, готовя книгу «Облако», не знали.

Покинув надоевший Харьков,

Чтоб поскорей друзей обнять.

Я мчался тыщу верст отхаркав

И вот – нахаркал здесь в тетрадь.

25 окт. 1921 Од. Вал Катаев

Прочтя твои стихи с любовью

Скажу я, – истину любя —

От них я скоро харкну кровью,

Иль просто харкну на тебя

25 окт. 21 Од Ю. О.

И вновь встречи с друзьями, знакомыми Юрия Карловича. Тут и Екатерина Вырлан, и Николай Акимович… И перписка с Сашей Мелисаррато из Варны. У него сохранился слог: «Прошу принять, Александр Юльевич, заверения в отличном к Вам уважении…»

Но удивила, рассмешила, порадовала меня на последних страницах папки выписка из моей собственной статьи, опубликованной в «Вечерке» от 23.09.1978. У меня она не сохранилась. Сейчас вспоминаю, что попала мне редкая книга Зуева-Инсарова, популярного графолога. Он по почеркам предсказывал будущее. Ряд исследований привел, что сделал прогноз Юрию Олеше, только упоминает.

Вот фрагмент, выписанный Сашей Розенбоймом:

«Несколько лет назад в Одессе отдыхала Ольга Густавовна Олеша, и я поинтересовался, не хранится ли в архиве писателя эта графологическая характеристика.

– Юрий Карлович очень долго носил её в кармане. Зуев-Инсаров предсказал ему долгие годы творческой опустошённости, затем духовный подъём и посмертную славу.

Олешу чрезвычайно впечатлило всё это… Он и сам чувствовал, что жить ему становилось всё труднее и труднее.

Мне кажется, что позднее он уничтожил этот листок бумаги – он давил его, мешал ему».

Александр Юльевич Розенбойм про своих героев – Ильфа и Бабеля, Олешу и Багрицкого знал всё.

Ну может, Ирина Озёрная, которая пишет книгу об Олеше для ЖЗЛ, знает не меньше.

Но за этим знанием стоял огромный труд. Ведь выписаны все выступления в одесских театрах, клубах, малейшие упоминания в печати. И живые слова друзей. А может, и врагов.

Так нужно работать над книгами.

Укротитель «Октомерона»

А у меня на столе новая книга.

Давно ждал её. Это роман, только что из типографии.

Сергей Рядченко, «Октомерон»

Нет, это слово не из того ряда, что все новомодные – теги, зашквар, юзать, краудфандинг…

Вспомните, ведь когда-то в юности, под одеялом, украдкой вы читали «Декамерон» Джованни Боккаччо.

Сто новелл, рассказанные в десять дней.

И декамерон просто переводится – десятиднев.

Одна из вершинных книг итальянского Ренессанса.

В чем только не обвиняли автора клерикальные круги – подрывает устои морали, насмехается над монахами, не боится самой смерти.

Кстати, книга действительно учила противопоставить смерти, бесчинствующей рядом, – жизнь с её трагедиями и комедиями, с наполненностью и любовью и сексом.

У «Декамерона» были последователи.

Королева Маргарита Наваррская написала прелестную, не менее чувственную книгу «Гептамерон». Думаю, уже и без моей подсказки, переведете, что это семиднев, в её книге 72 новеллы. И против этой книги выступала цензура, её корежили, она распространялась в рукописях, «самиздат» того времени, пока не стала классикой.

Как и «Декамерон», так и «Гептамерон» вышли у нас в «Литературных памятниках».

И вот у меня в руках «Октомерон» Сергея Рядченко».

686 страниц. И это лишь – первый порцион.

Действие начинается 21 декабря, до полудня и закончится (пока) 27 декабря, аж до полуночи. Этим кончается первый порцион.

Впереди – ещё много чего может произойти с героями за четыре дня, до Нового, 1992 года.

Герой тот же, что в «Укротителе Баранов», так что, конечно, можно читать этот роман, сам по себе, но лучше после предыдущего романа.

Естественно, не стану рассказывать фабулу.

Что роман эротичен, предупреждает не только название, но и цифирь внизу прелестной акварели на обложке (автор акварели Сергей Рядченко и называется она «Первая любовь»), но я о цифири – чёрным по белому написано 21+

Как я понимаю этот знак? Мы уже привыкли в кино, даже в журналах встречать 18+

Мне кажется, что до 18 молодые люди и без нас уже знают – как.

Мне кажется, что лишь после 21 они могут задуматься – зачем…

Читал роман главами, когда автор его писал. Сейчас и я сяду внимательно читать книгу.

Менее всего мне бы хотелось, чтоб у вас сложилось впечатление, что целью автора было рассказать любовную историю или поразить смелостью сексуальных сцен.

Да и как поразить?

После «Опасных связей» Шодерло де Лакло?

После «Любовника леди Чаттерлей» Д. Г. Лоуренса?

Кстати, я знал, дружил с переводчицей этого романа в тридцатые годы на русский язык Татьяной Ивановной Лещенко-Сухомлиной. Она мне рассказывала, как её убеждали, что эта работа невыполнима, что мат употреблять в русском переводе нельзя, а столько синонимов она не подберёт. Подобрала. Её поздравил Бунин, хоть Набоков считал, что мог бы перевести точнее.

Другие нынче времена. Уже и мат со стен домов прописался в литературе.

Назову ещё два – когда-то страшных, а ныне узаконенных классических романа – «Тропик рака» и «Тропик козерога» Генри Миллера.

Кстати, по всем этим книгам поставлены фильмы. И такой степени откровенности в передаче отношений, как в фильмах» Империя чувств», «Ночной портье», «Последнее танго в Париже», «Служанка» – называю классику кино – литературе ещё не удаётся добиться.

Поэтому, поверьте, задача у Сергея Рядченко стояла другая.

Думаю, он искал, что и как противопоставить разрушению окружающего нас мира, если хотите самой смерти…

Но об этом нужно думать и говорить, когда прочитаете роман.

Пока из издательства 14 сентября, в день рождения Сергея, привезли первые несколько книг. Но уже в этом месяце отпечатают тираж.

Надеюсь, в этом месяце проведем презентацию книги. Позволило бы состояние здоровья, проблемы со спиной, и автору принять участие в презентации.

А пока читайте «Укротитель Баранов», чтоб войти в новый роман, понимая состояние души его героя.

Фото Миши Рыбака

Писал, публиковал свои заметки о коллегах – журналистах, о Семёне Лившине, Дмитрии Романове, Верочке Крохмалёвой.

Сегодня ставлю эскиз портрета нашего бессменного, многолетнего фотокорреспондента Михаила Рыбака.

Не преувеличиваю – он знал всех, его знали все.

Не всегда можно вспомнить, где познакомился с человеком. Особенно спустя 50 лет.

Но вот с Мишей Рыбаком – и тут я могу присягнуть на номере газеты «Комсомольская искра» – я познакомился на кухне у доктора Циклиса.

Как, вы не знаете, кто такой доктор Циклис?

Что же вы тогда знаете в Одессе?