Римские древности - Дионисий Галикарнасский

славу. Большинство из того, чем они постоянно оскорбляли полководца, оказалось для него не слишком горестным и городу причинило небольшой ущерб, но их последняя выходка принесла немалую опасность и великое бесславие и тому и другому. 3. Когда оба войска в полных боевых порядках вступили в сражение всеми своими силами на пространстве посреди холмов, где оба войска разбили лагеря, римляне, совершив много блестящих подвигов и принудив противника к бегству, тем не менее не стали преследовать его при отступлении, несмотря на неоднократные увещевания полководца, и даже не пожелали остаться для осады вражеского лагеря, но, бросив доброе начинание незавершенным, вернулись в расположение своего лагеря. 4. А так как некоторые из римлян попытались провозгласить консула императором[993], то воины, собравшись вместе, стали громко орать и поносить командующего бранными словами за то, что он-де из-за невежества в военных делах погубил многих и лучших из воинов. Помимо прочих оскорблений и бесчинств они также потребовали от него свернуть лагерь и отвести их обратно в город, потому что они, дескать, не будут в состоянии выдержать еще одну битву, если неприятель снова атакует их. 5. Когда же командующий начал увещевать их, они не изменили своего мнения, и хотя он сетовал и умолял их о помощи, они никак не сострадали этим мольбам; они не принимали во внимание ни угрозы, ни проявления суровости (так как он и к ним прибегал), но, лишь раздраженные всем этим, остались при своем. Такое неподчинение власти и пренебрежение командующим среди некоторых из них стало настолько явным, что где-то около полуночи они без какого-либо приказа принялись сворачивать палатки, собирать оружие и подбирать раненых.

IV. Когда полководец узнал об этом, он, опасаясь полной утраты власти над ними и их дерзости, вынужден был дать приказ всем о выступлении. Воины же выступили с такой поспешностью, словно вновь спасались бегством, и уже на рассвете достигли Рима. Но дозорные на стенах, не узнав дружеское войско, начали вооружаться и призывать друг друга, в то время как весь город наполнился тревогой и смятением, как при большом бедствии. И стражи открыли ворота войску не раньше чем рассвело и римское войско было опознано. 2. Итак, помимо позора, которым римляне покрыли себя из-за оставления лагеря, они подвергли себя еще и немалой опасности, беспорядочно отступая в темноте через владения противника. Ведь если бы тиррены, проведав об этом, сразу начали преследовать уходящих, то ничто не воспрепятствовало бы гибели всего войска. А причиной такого неразумного бегства была, как я уже сказал, ненависть народа к предводителю, дабы он, осененный одержанной победой, не получил триумфа и не приобрел высшей славы. 3. На следующий день тиррены, узнав об уходе римлян, сняли доспехи с их павших воинов[994], подобрали их стонущих раненых, разграбили брошенные в лагере римлян запасы (а они были велики, так как готовилась длительная война), после чего, словно одолев противника, разорили окрестности и отвели войско домой.

V. Назначенные же после них консулами Гней Манлий и Марк Фабий[995] (последний был избран во второй раз) в связи с решением сената направить против города вейян столь значительные силы, сколь только они смогут набрать, назначили день, в который намеревались провести запись в войско. Но так как один из плебейских трибунов, Тиберий Понтифиций, стал чинить им препятствия в наборе и призывал к вынесению решения по поводу земельных участков, то консулы, обхаживая некоторых из его коллег точно так же, как то делали и прежние консулы, раскололи эту магистратуру, после чего с большим успехом исполнили волю сената. 2. Произведя за несколько дней набор, они выступили против врагов, каждый ведя по два легиона как римлян, набранных в самом городе, так и посланных от колонистов и союзников. К тому же к ним прибыл еще и вспомогательный отряд от латинов и герников, вдвое больший, чем они звали. Римляне же всем их отрядом не воспользовались, но, выразив им искреннюю благодарность за готовность помочь, отослали половину присланного войска обратно. 3. А под городом они выстроили еще и третье войско, состоящее из двух легионов юношей, чтобы оно несло защиту окрестностей на случай, если вдруг неожиданно появится какое-то другое вражеское войско. А тех, кто был старше призывного возраста, но способен носить оружие, они оставили в городе, чтобы те защищали стены и крепости. 4. Приведя армии к городу Вейи[996], консулы расположились лагерями на двух холмах, находящихся один вблизи другого. Войско противника также было выведено за стены города и оказалось крупным и отборным. Ведь из всей Тиррении сошлись самые могущественные мужи, приведя с собой и своих подданных, так что войско тирренов было не менее значительным, чем римское. 5. На консулов, которые видели и численность противника, и великолепие его оружия, напал великий страх, как бы они не проиграли сражение, выступив против дружного неприятеля, в то время как их собственное войско находилось в состоянии мятежа. Им показалось необходимым, укрепив лагерь, затянуть войну, и они ожидали, что если из-за безрассудного презрения к ним дерзость противника возрастет, то это даст римлянам некоторое преимущество. После этого происходили незначительные перестрелки и короткие стычки легковооруженных воинов, однако никакой важной или заметной брани не было.

VI. А тиррены, досадуя на затягивание войны и порицая римлян за трусость, ибо те не вступали в битву, и считая, что римляне оставили поле боя за ними, очень возгордились. Еще более тиррены утвердились в своем презрении к войску противника и в пренебрежении к консулам из-за предположения, что само божество помогает им в войне. 2. Дело в том, что в шатер одного из консулов, Гнея Манлия, ударила молния, разорвав полотнище палатки, опрокинув очаг и осквернив предметы воинского оружия: одни опалив, а другие полностью разбив. Молния убила самого красивого из коней, которым консул пользовался в бою, и кое-кого из слуг. 3. И так как авгуры объявили, что боги предвещают этим взятие лагеря и погибель лучших мужей, то Манлий, подняв войско, увел его посреди ночи в другой лагерь и расположился там вместе со своим коллегой. 4. Тиррены же, узнав об уходе военачальника и услышав от некоторых пленников, по каким причинам это произошло, вознеслись в мыслях еще выше, будто само божество воюет с римлянами, и возымели еще большую надежду одержать верх над ними. Тем более что и их прорицатели, решив рассмотреть небесное знамение с большей точностью, чем где-либо еще, чтобы узнать, откуда возникают удары молний, какие места принимают их после