Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников - Руслан Григорьевич Скрынников

Елец привлек к себе силы борющихся сторон по другим причинам. Готовясь к наступлению на Азов, Лжедмитрий приказал укрепить Елец и сосредоточил там крупные запасы продовольствия и оружия.

Находясь в Москве, Маржарет в июле 1606 г. получил достоверную информацию о поражении повстанческих войск. По его словам, восставшая Северская земля снарядила в поход «семь или восемь тысяч человек, совсем без предводителей, которые потому были разбиты войсками, посланными туда Василием Шуйским, включавшими от пятидесяти до шестидесяти тысяч человек и всех иноземцев».{157} Утверждение Маржарета об отсутствии у повстанцев опытных предводителей как одной из причин их поражения, по-видимому, полностью соответствовало действительности. Известно, что самый выдающийся предводитель повстанцев Андрей Корела был оставлен Лжедмитрием I при дворе и вскоре спился, а другой донской атаман — соратник самозванца Постник Лунев принял пострижение в Соловецком монастыре. Подняв восстание против Шуйского, путивляне избрали своим командиром епифанского сотника Истому Пашкова, а также приняли на службу казачьего атамана Ивана Болотникова, привезшего воеводскую грамоту из Самбора.

Факт поражения повстанцев на всех направлениях находит подтверждение в разрядах. Из разрядных записей следует, что воевода князь И. М. Воротынский осадил крепость Елец и наголову разгромил «воровское» войско, прибывшее на помощь ельчанам. «А как воровских людей под Ельцом побили, — значится в разрядах, — и к боярам и к воеводам князю Ивану Михайловичу Воротынскому приезжал стольник князь Борис Ондреевич Хилков».

Елец был на главном направлении, и туда царь послал одного из старших воевод князя И. М. Воротынского. На Кромы выступили второстепенные воеводы — князь Ю. Н. Трубецкой и М. А. Нагой. Трубецкой задержался в Карачеве, формируя полки, а «наперед себя» послал под Кромы Нагого. В это самое время, как свидетельствуют разряды, «Болотников приходил под Кромы, и он (Нагой. — Р. С.) Болотникова побил, и с тово бою прислал к Москве к государю с сеунчом (донесением о победе. — Р. С.) дорогобуженина Ондрея Семенова сына Колычева».{158}

Правительство пыталось использовать имя Грозного, чтобы повлиять на восставшие города. Вдова Грозного Марфа Нагая обратилась с личным письмом к жителям Ельца, призывая их отвернуться от мертвого расстриги. Грамоту ельчанам передал дядя царевича Дмитрия боярин Г. Ф. Нагой. Аналогичные грамоты были посланы в другие места.{159} Но обращения царя Василия не имели успеха.

Памятуя об опыте Бориса Годунова, власти избегали концентрации сил в одном пункте и держали полки в крепостях на Оке, в Орле и других местах. Лишь постепенно произошло перераспределение войск, и в лагере под Ельцом собралась большая армия. Царь Василий приказал воеводам взять Елец во что бы то ни стало. В осадный лагерь Воротынского выехал окольничий М. И. Татищев, один из главных инициаторов переворота в пользу Шуйского. Боярин князь М. Кашин получил приказ быть в Новосили, а оттуда идти «в сход» с Воротынским под Елец, где он должен был возглавить сторожевой полк. Как отметил в своих «Записках» стольник князь С. И. Шаховской, «в 114 году… на Преображеньев день (6 августа. — Р. С.) послали нас, стольников и стряпчих, 15 человек со князем Михаилом Кашиным на Северу под Елец на службу».{160}

В осадный лагерь Воротынского прибыли подкрепления как из столицы, так и из Рязанского края. Как значится в разрядных записях, «в большом же полку (Воротынского. — Р. С.) сходные воеводы ис Переславля Рязанского боярин князь Василий Корданукович Черкаской да Григорий Федоров Сумбулов».

В августе Разрядный приказ провел смотр в полках, развернутых к югу от Оки. С этой целью под Кромы и в Орел был направлен стольник Ф. В. Волынский, в Новосиль и под Елец стольник князь Ю. Д. Хворостинин.{161}

Несмотря на принятые военные меры, ситуация развивалась в неблагоприятном для Шуйского направлении. К концу лета плоды июньских побед были полностью утрачены. Разгромив повстанцев в открытом поле, воеводы не смогли отвоевать у них ни одной крупной крепости. Армии Шуйского провели у стен Ельца и Кром более двух месяцев, после чего отступили к Москве.

В литературе утвердилось мнение, что причиной отступления было катастрофическое поражение царских ратей.{162} В какой мере источники подтверждают это мнение? В «Дневнике» поляка А. Рожнятовского можно найти записи, которые на первый взгляд не оставляют места для сомнений: «День 17 сентября. Пришло известие к пану воеводе, что под Ельцом войско Шуйского в 5 тысяч наголову разбито. День 21 сентября. Снова пришла весть, что под Кромами побито 8 тысяч людей Шуйского, гнали и били их на протяжении 6 миль».{163}

Упомянутый в «Дневнике» «пан воевода» был не кем иным, как Юрием Мнишеком. Рожнятовский был слугой Мнишека, и его дневниковые записи всецело отражали точку зрения господина. Юрий Мнишек активно участвовал в новой самозванческой интриге и был весьма неразборчив в средствах, коль скоро речь шла о достижении политических выгод. Широко известен эпизод, относящийся к начальному периоду гражданской войны в России, когда в руки Лжедмитрия I попал московский дворянин Хрущов. На допросе Хрущов сообщил о смерти вдовствующей царицы Ирины Годуновой. Канцелярия Мнишека подвергла расспросные речи тенденциозной обработке и приписала Хрущову показание, будто Ирина признала «царевича Дмитрия» природным государем, за что была убита своим братом Борисом.{164}Вся эта немыслимая ложь нужна была Мнишеку для оправдания войны против «кровавого тирана» Бориса. В 1606 г. не изменилось ни окружение Мнишека, ни методы его обращения с информацией. Люди Мнишека сознательно распространяли слухи о катастрофических поражениях войск Шуйского.

Приведенные в «Дневнике» Рожнятовского «точные» данные о численности царской армии, по-видимому, являются вымышленными. Известно, что армию под Ельцом возглавляли удельный князь И. М. Воротынский, бояре князь В. К. Черкасский, князь М. Ф. Кашин и Г. Ф. Нагой, окольничие М. М. Салтыков и М. Б. Шеин. Полками под Кромами командовали бояре князь Ю. Н. Трубецкой, князь Б. М. Лыков, М. А. Нагой и окольничий Г. П. Ромодановский. Эти воеводы занимали в служебной иерархии куда более скромное положение, чем елецкие воеводы. Без сомнения, армия Воротынского по численности далеко превосходила войско Трубецкого. Рожнятовский проявил неосведомленность, утверждая будто под Кромами было 8 тыс. ратников, а под Ельцом всего 5 тыс.

События под Ельцом получили отражение в монастырских документах. Монастыри обязаны были послать под Елец «даточных» людей на лошадях, обозы с припасами и т. д. В приходно-расходных книгах Иосифо-Волоколамского монастыря имеется запись от 2 сентября 1606 г. об отпуске запаса под Елец и убытках, что «учинилось в розгром».{165} И. И. Смирнов полагал, что речь шла о разгроме под Ельцом всей армии Воротынского. Но монастырская запись, не слишком понятная сама по себе, могла свидетельствовать