Мистра - Игорь Павлович Медведев

class="p1">Таким образом, близость Корона и Модона давала возможность осуществлять непосредственные торговые контакты Мистры с Венецианской республикой, втягивала ее в орбиту коммерческо-предпринимательской деятельности последней и тем самым стимулировала в какой-то степени развитие товарно-денежных отношений в Мистре. Однако отрицательное действие географического фактора все же сказывалось, особенно в сравнении с другими местами византийской Морей. Известно, какую большую роль на местном рынке, охватывавшем все побережье Адриатического моря и втягивавшем в сферу своего влияния и Балканский, и Апеннинский полуострова,[470] играли Кларенца и Патры. Главными предметами этого Адриатического рынка были хлеб и соль. В этом смысле соляные копи Арголиды, в частности Гермесиона, Кивериона и Кастры, а также соляные копи Патр[471] резко повышали значение вышеназванных пунктов. Северные области полуострова были богаты и хлебом. Так, отмеченное Чириако из Анконы обилие вспаханных полей, по мнению Андреевой, следует искать не на юге в Лакедемонии и Мессении, а на севере в землях, прилегающих к Патрасскому заливу[472]. Настоящими центрами торговли были Коринф с его знаменитым изюмом (uve Coranto),[473] кошенилью (путешественник Симон Сиголи, который посетил Коринф в сентябре 1384 г., сообщает, что здесь рождалась «самая лучшая в мире грана»),[474] камедью и адрагантом, а на юго-востоке полуострова — Монемвасия с ее не менее знаменитым вином. Пеголотти сообщает, что вино Монемвасии продавалось в Тане, итальянской колонии на Черном море[475]. Источники буквально пестрят упоминаниями названных пунктов как важных центров обмена. Экономическая политика деспотов Мистры была направлена как раз на то, чтобы активизировать торговую деятельность именно в этих местах. Они заключают торговые договоры с Дубровником, Флоренцией, приглашают купцов этих республик чаще посещать Патры, Кларенцу, другие места Пелопоннеса, жалуют им значительные пошлинные льготы[476]. Однако среди подробного перечисления пунктов ни разу не упоминается Мистра. Нет ни одного торгового договора или какого-либо другого соглашения, объектом которого была бы Мистра. Она была изолирована от международного рынка и вынуждена была ограничивать свою в общем-то достаточно пассивную и скромную торговлю общением с вышеупомянутыми венецианскими пунктами. Особенно затруднительным становилось положение Мистры во время политических неурядиц между деспотами и республикой. Так, острый кризис в греко-венецианских экономических отношениях наступил с 1428 г. в связи с победоносными кампаниями Константина Палеолога на севере полуострова и в континентальной Греции, непосредственно задевавшими интересы республики. 19 июня 1430 г. Сенат постановил, чтобы все товары (в частности, шелк и грана), которые из Мистры импортировались в Корон и Модон, были обложены огромной по тому времени пошлиной в 10 %, в то время как на товары, экспортируемые в Мистру, только 3 %[477].

Интересно, что, восхваляя в уже известном нам письме успех деспота Константина Палеолога, восстановившего стену на Коринфском перешейке, кардинал Виссарион упоминает о том, что у Константина было намерение основать город на Истме (μή μέχρι δε τούτου διανοηθεις στηναι, άλλα προσέτι και πόλιν έκείσε ίδρύσασθαι, Ιτι μάλλον άξια θαύματος έλογίσω)[478]. Ламброс полагает, что в данном случае речь идет не только о попытке создать какой-то своего рода наблюдательный пункт (να έπιχειρήσ τό σκοπηθέν), но и о перенесении в этот город столицы из Мистры «ради более надежной защиты Пелопоннеса, подвергавшегося опасности со стороны турок»[479]. Нам такое объяснение кажется малоубедительным, поскольку именно в военном отношении местоположение Мистры было исключительно благоприятным, что не раз спасало страну и ее столицу. Если у Константина Палеолога действительно было намерение перенести столицу из Мистры на север (это представляется весьма возможным, если вспомнить, что одно время он передал управление Мистрой Сфрандзи, а сам отправился на север полуострова), то причиной этого могло быть стремление освободиться от опеки Венеции и дать выход новой столице к международному рынку, хотя бы ценой соглашения с другими итальянскими республиками или Дубровником, т. е. с партнерами, «не столь опасными в смысле политическом, но достаточно оборотливыми и могущими обслуживать и свой, и греческий рынок»[480].

Итак, функции Мистры как центра производства и обмена были чрезвычайно скромными. Тот факт, что основными предметами массового товарного обращения, с которыми купцы Мистры появлялись на рынке в качестве продавцов, были не изделия городского производства, а продукты сельского хозяйства, свидетельствует о том, что именно последнее составляло основу экономики города. Это подтверждается сообщениями путешественников XV в. о процветании сельскохозяйственных культур и утверждением Плифона, что «львиная доля пелопоннесцев (τόν πολύν λεών) занимается сельским хозяйством, а некоторые — скотоводством, добывая себе этим средства к существованию»[481].

Следствием такого положения вещей в Мистре была чрезвычайная слабость в экономическом отношении и незрелость в социально-политическом городских торгово-ремесленных, бюргерских элементов, нашедшая свое выражение в крайне примитивной городской организации. По-видимому, Лоньон имел все основания сказать, что в Мистре отсутствовал «средний класс» между аристократической знатью и чиновничеством, с одной стороны, и основной массой (le gros) населения, занятого по преимуществу обработкой земли, — с другой[482]. Во всяком случае не сохранились никакие сведения о наличии в Мистре прослойки οί μέσοι, какой мы ее знаем, скажем, по Фессалонике,[483] и дело здесь, пожалуй, не только в отсутствии источников. Даже в тех редких случаях, когда «народ» Мистры по каким-либо поводам упоминается в источниках (большей частью под названиями δήμος или λαός), речь идет, по-видимому, о низшем слое городского населения — плебсе, неистощимым источником для пополнения которого служило многочисленное сельское население, в частности άνθρωποι ξένοι και τω δημοσίω ανεπίγνωστοι[484]. Бесправная в юридическом отношении, обездоленная в имущественном, вся эта масса деклассированных элементов жила подачками монашества, являясь его орудием в междоусобной борьбе. Именно плебс, как нам кажется, осуществляя программу монашества, явился движущей силой событий 1402 г. в Мистре, на что указывает вооружение восставших: ξύλα καί πέτραι, колья и камни — типичное и испытанное оружие толпы.

Раздел третий.

Культура Мистры

Глава VI.

Интеллектуальная жизнь Мистры

Выдающаяся роль Мистры в культурной жизни поздней Византии общепризнанна. Черпая силу главным образом извне, Мистра превратилась в средоточие образованных людей, крупных ученых, престиж которых перешел границы греческого мира, дипломатов и куртизанов, стремившихся здесь сделать карьеру. Правда, следует согласиться с Закифиносом в том, что до конца XIV в. интеллектуальное движение в Мистре не представляло большого интереса, так как весь предыдущий период с его войнами, внутренними конфликтами, династическими распрями не мог способствовать расцвету наук[485]. Сказывалась и почти полная изоляция от столицы. Однако нельзя недооценивать того факта, что от этого времени до нас дошло очень