Свора певчих - Даша Игоревна Пар

Временами она злилась на излишнюю опеку Инги – она не понимала, как мачеха может так по-доброму к ней относиться. И уж больше всего её бесили слуги, которые благоговели перед ней – вечно упоминая, как переживали о её потере. Будто слугам нечего делать, кроме как скорбеть о пропавшей дочке графа.

Отдельной раздражающей статьёй шла сама жизнь светской сэвы, азы которой она только начала постигать. Нельзя то, нельзя это. Нельзя пить то, что хочется пить, есть так, как нравится. Обязательства по выбору нарядов, в чём можно показываться на улице, а что сочтут недостойным.

В Вильнёве по утрам она отправлялась на пробежку с Павлом. Была специальная юбка с гетрами и плотная кофта, удобные ботинки и даже очки от солнца. Они бегали рано, и всё равно выделялись своей привычкой, однако никто и слова не смел сказать против. Кто они такие? Так, странные соседи, дружелюбные, но держащиеся обособлено.

Иное дело дочка графа. Она не может надеть брюки и кофту и выйти в парк, чтобы пробежаться. Не может носить косы, как нравится, и красить губы красной помадой. Она обязана кланяться определённому списку старших сэв, и сносно приветствовать тех, кто младше и слабее.

Задирать перед одними нос, а перед другими делать унизительные реверансы. А самое обидное – ей было строжайше запрещено покидать городской дом без сопровождения. То есть она сменила тюремную клетку на роскошные апартаменты, которые всё равно превратились в камеру. Просто первого класса!

– С каждым днём, эти тиски становятся всё жёстче и жёстче. Клянусь ангелами, ещё одно правило – и я завою на луну! – жаловалась она, когда в один из тоскливых вечеров вернулся Рене, приведя с собой друзей.

Впервые после сошествия с поезда, они собрались вместе в уютной малой гостиной. Слуги накрыли на стол, принесли лёгкого вина и закуски. После ужина, Вивьен по-свойски забравшись на широкий подоконник с чашкой кофе и тугими чётками, посмеивалась над раздражением Реми, которая крутилась перед парнями, изображая, насколько дурацкое на ней платье: зауженное почти до колен, а снизу распущенное. Всё прикрыто, всё тесно, как если бы она была солдатиком, отлитым из настоящего олова! Ни двинуться, ни потанцевать, ни побегать от монстров – скукота!

– Побуду провидцем – не пройдёт и полугода, как Реми вломится в кабинет отца, требуя, чтобы он устроил её в академию! – смеясь во весь голос, заявил Роберт, когда Реми, в очередной раз попытавшись выставить правую ногу, не удержалась и свалилась на диван, смеясь над своей неуклюжестью.

– Что творится в нашем государстве – сэвушка ради брюк готова променять роскошные наряды с украшениями на простой солдатский быт! Страшная женщина! – продолжил он, ловя недовольную гримасу Реми. – Что не так? Я же вижу – ты на всё пойдёшь, лишь бы не быть светской леди.

– А как иначе? После людской вольницы и сразу в кандалы дворянки. Богатства, наряды и тысячи правил, нарушая которые запросто можно превратиться в старую деву или обречь себя на неравный брак. Думаете, почему многие светские сэвушки так завидуют боевым? Мы независимы. Жертвуя многим, получаем мужскую свободу, – Виви крутанула чётками, подмигивая Реми.

– Вот тут ты права. Не будь ситуация такой критичной – я бы уже сбежала куда подальше от наставлений Инги, – проворчала Реми, перебираясь на диван к Рене, который пододвинулся ближе, прижимая сестру к груди.

– С другой стороны, времена меняются. В самом воздухе чувствуется сопротивление. Попомните мои слова, рано или поздно, но дворянки взбунтуются и мир окончательно сойдёт с ума, – задумчиво проговорил Феликс, сидевший чуть в стороне от остальных с книгой в руках. – Эмансипация. Феминизм. Женщины людского рода во многих странах отвоёвывают себе равные права. Скоро дойдёт и до сэв.

Однако его никто не слушал. Роб и Виви уже шушукались о чём-то у окна. А Рене тихонько уточнял у сестры, насколько сильно её намерение удрать от опостылевших правил, а та, со смехом, отвечала, что ради него постарается выдержать все препоны дворянского быта. Она не могла признаться, как часто гостили в её голове мысли рвануть отсюда и скрыться в пелене дождя, укрывшей столицу осенними туманами.

– Реми, то, что ты сделала в ту ночь, – об этом до сих пор говорят, – чтобы привлечь внимание, Феликс заговорил громче. – Такая самоотверженность – дорогого стоит. Запоминается.

Реми нахмурила брови, замечая, как кивают остальные.

– Это от незнания, – она перевела взгляд на помрачневшего Рене. – Откуда мне было знать, что происходит? Я видела, что этот ваш командир делает Рене больно, и вмешалась. Любой поступил бы так же.

– Не любой, – отмёл её слова Феликс. – Ты смелая девушка, Реми. Независимая и с характером. Если ты действительно готова достичь чего-то большего, чем быть просто светской сэвой, поговори с отцом и займись подготовкой к экзаменам в академию. Это реальная возможность быть той, кем ты хочешь быть, – он был крайне серьёзен и Виви, оттолкнув излишне приставучего Роберта, согласно кивнула:

– Да, Реми. После твоего выступления в этом платье, ты скорее брюки натянешь и крылья наколешь, чем склонишь голову, делая реверанс!

– Крылья наколю? – заинтересовалась та.

И вся четвёрка продемонстрировала татуировки на теле. У Рене крылья поднимались от ключицы до подбородка. У Феликса на тыльной стороне ладони с треугольником власти в центре. Виви сделала на щиколотке маленькие крылышки, а Роберт намеревался обнажиться, чтобы показать роскошные крылья на спине, но Виви его остановила, со смехом ударяя ниже спины и вынуждая попятиться.

– Тебе лишь бы покрасоваться перед дамами!

– А что, нельзя?! Тут такие красавицы собрались! – залихватски подмигивая Реми, воскликнул он, запуская декоративной подушкой в возмущённую Виви. Его раскрасневшееся лицо так и светилось от удовольствия чуть поддеть подругу.

– А если серьёзно, вам сильно досталось за моё возвращение? – спросила Реми, когда они перебрались обратно за стол, решив разыграть партию в преферанс. – Инга объяснила вкратце, но всё-таки? Я думала, вас должны наградить.

Виви хмыкнула, утыкаясь носом в карты. Роберт поджал губы и что-то неприятное пробормотал себе под нос. Царившее минуту назад благолепие сменилось сухим раздражением. Молчаливым, пока Рене не ответил за всех:

– Нас отстранили на месяц от дежурств. Лишили премирования. Обновили личные карточки. Фел лишился крыльев выпускника на погонах. Он должен был приступить к службе в этом году, но его оставили на перевоспитание. Виви, кажется тебе письмо от отца пришло?

Сэва возвела очи к потолку, зевая от скуки.

– Позорище на его белокурые седины. Что сказать – если уж я шалю, то по-крупному! – Роберт дружески толкнул её в плечо, подглядывая в