И не иссякнут родники - Вячеслав Леонидович Светличный

Так воспитывались на селе в прежние годы работники настоящие, не пустые.

Прошло время, и косят сейчас не косами, и жнут не серпами. Давно заменили их машины. Только, если честно, разве стал труд хлебороба от этого легче?

О том, как перенимает молодежь в колхозе «Россия» Варненского района опыт, трудовой энтузиазм своих старших товарищей, о том, как стремится она за признанным своим лидером, ныне Героем Социалистического Труда, комбайнером Геннадием Геранькиным, мне хочется рассказать.

Давно это было. Богатый бородиновский казак Левон Лычагин отрыл у себя на подворье колодец. То ли на ключ напал, то ли еще что, но вода в колодце оказалась хорошей, железом, как в других местах, не отдавала. Левон своей удачи соседям не открывал: да разве утаишь. Кончилось тем, что мир решил: быть воде общей. Тогда же и перенесли лычагинское подворье на новое место.

Когда жил Левон, никто не помнит, но до сей поры, где бы ни рыли колодцы, какой бы глубины скважины ни бурили в Бородиновке, везде вода будто из ржавой бочки. Слишком много в ней солей. Так много, что разъедают они даже детали машин. Колонок на улицах сейчас немало, но воду на суп, на чай, на прочую готовку кухонную берут жители из старинного колодца, хоть и далеко он, на окраине села.

— Хозяйство у нас большое. Одних зерновых с лишним 13 тысяч гектаров сеем, — рассказывает председатель здешнего колхоза «Россия» Александр Иванович Герасименко. Мы сидим в его теплом кабинете. За окнами — бело от выпавшего ночью снега.

— Этот уже, видно, не сойдет, — глядя в окно, говорит председатель.

— …Так вот, о Бородиновке, — продолжает он разговор. — Сам я нездешний, хоть и вырос в Варненском районе, но в другом селе. Управляющим совхозным отделением после Тимирязевки работал тоже не в этом хозяйстве. Сюда пришел главным агрономом. Пришлось заново учиться. Там, в Москве, в академии — наука. Здесь — жизнь. Стал к народу приглядываться. Мужики здесь все крепкие, работящие. Но, честно скажу, показались они мне немного на подъем тяжелыми, что ли. А производительность комбайнов в первую очередь поднимать было нужно. По семь-восемь тысяч центнеров в колхозе молотили, но не больше. В Ставрополье, на Кубани были уже результаты много выше десяти тысяч. Вот и решили мы провести эксперимент.

Как-то (было это четыре года назад) тогдашний секретарь парткома колхоза Александр Александрович Говорухин подошел к главному агроному Герасименко:

— Слушай, а сколько же все-таки может комбайн за сезон намолотить в наших вот условиях?

— Так сразу трудно сказать, — ответил тот. — Но я подсчитаю.

Вышло, если учитывать все — и урожайность, и поломки, и запчасти, если только они вовремя поступят, и транспорт, если комбайнер ждать его не будет, — 12 тысяч центнеров. Не много ли, усомнились и секретарь парткома, и тогдашний председатель колхоза Сергей Михайлович Чернев, ведь в округе еще и 10 тысяч центнеров намолота не бывало. Решили остановиться на 10 тысячах. Кому предложить первым попробовать осилить такой рубеж, долго не думали — Геранькину! Комбайнер опытный, штурвальным еще на прицепных агрегатах работал. Девятую пятилетку и на своей «Колхиде» выполнил (это была его основная работа), и на зерновом комбайне. Человек он надежный: дал слово — сделает. И смотрит многих шире, как настоящий коммунист. Вот и решили дать ему такое необычное партийное поручение.

— Геранькин обязался намолотить в этом году, — сказал на собрании председатель Сергей Михайлович Чернев, — 10 тысяч центнеров зерна. Мы со своей стороны обещали помочь ему с транспортом, чтоб задержки не было. Предлагаем это условие всем, кто тоже возьмет такое обязательство. Есть желающие?

Желающих не было. Напротив, собрание загудело:

— Особые условия?

— Рекорды ставить?

— Не дело это, председатель.

Даже Николай Тихонович Ушаков, опытнейший комбайнер, кавалер двух орденов, вспылил, когда ему предложили поддержать Геранькина:

— Мне особых условий не надо. Из народа выделяться не намерен. Что я, лучше других? Не согласен.

Не согласились и остальные, хотя специалисты на собрании объективно доказывали, что намолоты в 10 тысяч, пусть и в особых условиях, — это выгодно.

Да и условий-то, собственно, никаких особых не было. Руководство колхоза просто больше следило за тем, чтоб Геранькин не стоял из-за машин. Но и он сам следил за комбайном так, что у него почти не было поломок. Именно от этого, в первую очередь, зависело, будет ли запланированный намолот.

Трудно пришлось Геннадию Ивановичу в ту осень 1976 года. Трудно, хоть он все-таки сдержал слово, намолотив даже не 10, а 12 тысяч центнеров зерна. Трудно было чувствовать на себе косые взгляды товарищей, видеть, как они усмехались, покачивали головой, мол, каков рекордсмен! Ну да понимал: не для себя, для дела старается.

Поэтому верил, что поймут его мужики через малый срок.

— Не сразу, но так и вышло, — рассказывает Александр Иванович Герасименко. — Геранькина в селе знают все. И уважают именно за то, что никогда никаких особых условий для себя не требует, заслугами своими не кичится. А то, что на собрании мужики пошумели, это, теперь-то я понимаю, только на пользу пошло. Задело их за живое, подстегнуло, самолюбие расшевелило.

На следующий год еще трое механизаторов взяли обязательство намолотить по 10 тысяч центнеров. И намолотили. Это были знатный хлебороб Николай Тихонович Ушаков и механизаторы помоложе — Николай Ефанов и Николай Греченко. В уборку 1978 года в колхозе больше 10 тысяч центнеров зерна намолотили, кроме Геранькина, уже девять механизаторов, в 1980 году — четырнадцать. Причем из валового сбора зерна в 23 700 тонн эти четырнадцать комбайнеров убрали свыше 17 тысяч. Выходит, скоро в колхозе в уборку не с сорока комбайнами управляться будут, а с двадцатью. Вот он, резерв механизаторов.

В общем, эксперимент со ставкой на лидера удался. Да по-иному, наверное, и быть не могло, ведь расчет руководителей строился на извечном хлеборобском трудовом азарте. Азарте в лучшем значении этого слова, когда самая трудная на селе работа становится и самой зажигательной.

Неслыханно повезло когда-то казаку Левону Лычагину. Знатная удача выпала, без всякого труда досталась. Редко такое в жизни бывает. Чаще много разной тяжелой работы нужно переделать, чтобы в конце концов пот и мозоли в удачу эту превратились. В такую, как у Геранькина нынче, например, 20 тысяч центнеров зерна намолотить за сезон одному, без помощника, — такого в области, пожалуй, еще не бывало.

…В Бородиновку я приехал уже вечером, и с Геннадием Ивановичем мы на кухне засиделись допоздна. Домашние уже улеглись, на плите шипел чайник с той самой левоновской водичкой.