Екатерина II. Как пополнялись и тратились личные средства. Кошелек императрицы - Игорь Викторович Зимин

О том, что платье богато расшито серебряным или золотым растительным орнаментом, свидетельствуют денежные счета по комнатной сумме Екатерины II: «На вставку вместо потерянной в Комнате в шесть цветков к славянскому платью шесть бриллиантов на 10 руб.» (январь 1778 г.). Совершенно очевидно, что небольшие бриллианты вшивались в вертикальную полосу шитых на русском платье цветков, а поскольку платье «работало», то эти бриллианты периодически выпадали из закрепов. Венский ювелир на русской службе Леопольд Пфистерер восстанавливал утраты. Возможно, платье подпоясывали и на концах пояска имелись кисточки, также украшенные мелкими бриллиантами: «…на вставку вместо потерянных в Комнате в три саечик от гранатового убора и от славянского платья в кисточку четыре бриллианта 5 руб. 50 коп.» (февраль 1778 г.). Цветочный декор на славянском платье украшали разными драгоценными камнями и, вероятно, сердцевина «двадцати цветков» была исполнена из сапфиров, которые «обсыпаны» мелкими бриллиантами: «…на двадцать цветков к славянскому Ея Императорского Величества платью, что с синими яхонтами 1979 бриллиантов 119 7/32 карат на 5595 руб.» (май 1778 г.).

В комплекте с русским платьем шли три богато расшитых кокошника: «…на три овальные круга к славянскому платью, в том числе один побольше, 1317 бриллиантов на 281 18/32 карат на 13 460 руб.» (март 1778 г.); «на прибавку к трем овальным кругам от славянского платья, которые переделаны вновь на шарнирах, 312 бриллиантов 19 4/32 карат на 848 руб.» (декабрь 1778 г.). Овальными кругами (один большой и два малых) венский ювелир Л. Пфистерер, вряд ли знакомый с особенностями русского национального костюма, называет кокошники, которые по русской традиции всегда роскошно декорировали речным жемчугом, который трансформировался в бриллианты.

Когда в 1793 г. готовилась свадьба внука императрицы великого князя Александра Павловича, то несколько комплектов русского платья заказали дворцовым мастерам-золотошвеям для невесты: «Золотошвею Форшу за вышивание двух пар дамского русского платья; одной по серсаку серебряному, серебряному битью и по всем швам из блесток накладного шитья, другой по серсаку золотому с кушаком и по нижнему гласетовому серебряному, гранатами золотою и серебряною битью и блестками мозаиком 2300 руб.» (декабрь 1793 г.); «… за вышивку шести пар русского платья золотою и серебряною битью с блестками разноцветными фольгами и камушками, в том числе три платья мозаиком – 4000 руб.» (декабрь 1793 г.). Как мы видим, для великой княжны Елизаветы Алексеевны изготовили 11 комплектов «русского платья» с разной отделкой, но одного кроя. Такое количество «русских платьев», вероятно, предполагало их активное ношение в ходе различных дворцовых церемоний.

Мошков Е.В. Миропомазание великой княгини Елизаветы Алексеевны. 1795 г.

9 мая 1793 г. «княжна Баденская» впервые вышла на люди в русском платье в Большом соборе Зимнего дворца на процедуре миропомазания, символически превращаясь в русскую великую княжну Елизавету Алексеевну: «Сего утра Ея Высококняжеская Светлость Благоверная Княжна Баденская в церковь выход иметь изволила в русском платье, которого верх был розового, а исход белого шелковой материи цвета»[151]. 10 мая 1793 г. на церемонии обручения – придворные «дамы в русском», а Екатерина II, «имея на голове малую корону и в императорской мантии, которой шлейф несли четыре камергера»[152].

Неизв. худ. Поздний вариант русского платья. Екатерина II в русском платье

Фальконе П.-Э. Ранний вариант русского платья. Портрет

Екатерины II. 1773 г.

На картине Е.В. Мошкова Екатерина II изображена в русском платье с распашной верхней юбкой и с длинными сборчатыми ложными рукавами нижнего платья. Также в русское платье одета и Елизавета Алексеевна, которой предстоит стать членом императорской семьи: «“Русское платье” на Елизавете Алексеевне представляется нам знаком “сотворения” будущей великой княгини: оно подчеркивает, что отныне принцесса должна идентифицировать себя как российская дворянка»[153].

В заключение отметим, что, в отличие от мундирных платьев, к настоящему времени ни одного русского платья периода правления Екатерины II в музейных коллекциях не выявлено[154].

Статское женское мундирное платье

С историей появления при Императорском дворе Екатерины II русских платьев связана кампания по борьбе с излишней роскошью. После того, как русское платье во второй половине 1770-х гг. вошло в церемониальный обиход Императорского двора, Екатерина II подписывает два указа, призванные ограничить разорительную роскошь дамских придворных нарядов. В именном указе, объявленном в октябре 1782 г. «Об уборе дам, имеющих приезд ко двору»[155], предписывалось всем придворным дамам, «чтоб на платьях их никаких накладок, из разных лоскутов сделанных, или шире двух вершков, не носили»[156], два вершка это 9 см.[157]

Под «накладками» и «лоскутами» имелась в виду вышивка золотыми или серебряными нитями и кружева. Императрица мотивировала свое решение тем, что, «наблюдая более простоту и умеренность в образе одежды их, не станут употреблять таких вещей, коим одна только новость дает всю цену»[158]. Далее указывалось: «…равным образом и на голове уборы носить не выше двух вершков, разумея от лба»[159]. В данном случае речь идет о традиционном русском кокошнике, высоту которого также стандартизировали. Поскольку кокошники носились при дворе исключительно с русским платьем, следовательно, указ довольно жестко регламентировал его декор.

Тогда же, в октябре 1782 г., императрица изустным указом объявила «О дозволении дворянству обоего пола носить платье таких цветов, которые каждой губернии присвоены»[160]. Этим указом каждой губернии «присваивались» одинаковые цвета «для платья, то и дозволяется носить таких цветов платье не только при должностях находящимся, но и всему дворянству той Губернии обоего пола, с тем, что могут они в таковом одинаковом платье иметь приезд и в столицах во все публичные места и ко Двору Ея Величества». Мотивировалось это решение тем, что «поколику служит она к сбережению собственного их достатка на лучшее и полезнейшее и к отвращению разорительной роскоши». Статские мундиры и дамские мундирные платья предписывалось шить в следующих цветах: в северных губерниях, включая Петербургскую, – светло-синий цвет кафтана. В средней полосе, включая Московскую губернию, – красный. В южных губерниях, включая Киевскую, – вишневый. О реакции общества на это нововведение лаконично записал А.М. Храповицкий: «Губернским мундирам рады отцы да мужья»[161].

Для понимания на места отправляли эскизы мундиров для мужчин, что касается женщин, то для них цвета платьев определялись в соответствии с цветами губерний. Сами эскизы мундирных платьев для дам не прорисовывались, но предписывалось: «Для