Сделка - Лисса Джонс

Но проще уйти самой – с братьями бегство работает лучше, чем попытки спровадить.

Бодро стартую в сторону выхода с территории. Сердце стучит быстрее, когда понимаю, – этот индюк идет следом.

– Да постой ты!

Да иди ты к черту! Учись понимать язык жестов и намеков!

И даже осознавая, что идея провалится, срываюсь на бег. На такой быстрый, на какой только способна на каблуках. Я даже на физре так не бегала.

– Ты что, серьезно?!

Едва не задыхаюсь от возмущения, когда меня ловят за шиворот пальто! Как глупого ребенка, как котенка какого-то!

– Вы!..

Бестужев отпускает бежевую ткань, останавливается рядом, наблюдая, как я поправляю пальто и пытаюсь отдышаться.

– Дай угадаю. Напыщенный индюк?

Бросаю на него сердитый взгляд, не особо надеясь, что до него дойдет нежелание общаться в данный момент.

– Господи, ты что, астматик?

– Нет. – Все вообще-то не так плохо, он преувеличил. Просто немного сбилось дыхание. – Всего лишь прогуливала физ-ру всю жизнь.

– Ты и прогуливала?

Представьте себе!

– Виктор Александрович, вы что хотели?

– Поговорить. Нормально поговорить, Василиса.

– Ничего себе! И чем это я заслужила подобное снисхождение? Не боитесь, что я снова суну нос в вашу жизнь, залезу в еще одну запретную тему, или, не дай Бог, снова спрошу то, что спрашивать нельзя?!

Да, разговаривать так с руководителем не лучшая затея, но как же меня достали эти перепады его долбаного настроения!

– Да что ж ты такая агрессивная натура, а?

Агрессивная. Я.

Жду десять секунд. Пятнадцать.

Ведь он шутит? Снова ирония, кажущаяся забавной ему одному?

Бестужев молчит и словно правда ждет ответа.

Да ну нафиг.

– Я?! Я агрессивная? Из нас двоих вы действительно считаете агрессивной меня?

Ладно, сейчас и правда вышло слишком эмоционально. Просто… Я и агрессивная! И кто так считает?!

– Ладно-ладно. – Он вскидывает руки в примирительном жесте. – Хорошо. Прости за то, что сорвался при знакомстве. И за ошибочное мнение о тебе и Кае. Я поторопился с выводами. Так лучше? Теперь мы можем поговорить?

Глава 12

Виктор

Выбитая из колеи моим извинением, Василиса выглядит забавно.

– Ну, давайте, – растерянно разводит руками. Бросает взгляд в сторону выхода с территории. Парковка за высокими соснами, в трех метрах от нас.

Не так быстро, дорогуша.

– Василиса, – едва ли не по слогам произношу имя, с трудом сдерживая усмешку, – нам в обратную сторону.

– Но парковка же вот… – Смотрит настороженно. Как на умалишенного.

– Для посетителей. Служебная – за зданием.

Готовлюсь к граду из вопросов в ее исполнении. В голове отчетливо звучит удивлённое: «А зачем нам на служебную?», а после моего ответа еще и возмущенное: «Вам-то какое дело до моей одежды?»

Только девушка который раз за день удивляет. Поджав губы, еле заметно кивает и, поправив сумку на плече, молча дефилирует по тропинке мимо меня в сторону галереи.

Вот тебе и град из вопросов.

То есть полчаса назад она засыпала меня тонной уточнений, вывела на эмоции перед всеми стажерами только чтоб получить ответ на свой дурацкий вопрос, пять минут назад уносилась от меня, как от маньяка в темной подворотне, а сейчас без всяких комментариев и споров просто идет туда, куда сказали?!

– Вы идете или так и будете там стоять?

То, что случается дальше… Моя сгоревшая дотла Римская империя воскресает.

Очертания Василисы плывут. Она подлетает настолько близко, насколько ей, видимо, хватает смелости и злости.

Задранный вздернутый нос оказывается на уровне моего подбородка – но не курносый, а изящный, тонкий. Зеленые глаза в свете вечернего солнца блестят еще ярче – но в них больше не растворяются крапинки теплого карего. Остается только холод изумрудной зелени и блеск застывших в уголках слез.

Ты.

Что ты здесь забыла?

Губы шевелятся. Девушка что-то произносит, указательный палец в нескольких сантиметрах от моей груди замирает. Но губы другие. Не пухлые. Теперь линия их изящно-соблазнительно изогнута.

Волосы прямые. Лицо – скулы, подбородок – острее. Кожа светлее.

Всплывшее в голове имя разбивается в голове хрустальным воспоминанием, и тысячи осколков впиваются в виски острой болью.

Не-не-не, не сейчас.

От приступа накатившей вины и злости желудок переворачивается и завязывается в узел. Сердце срывается на спринт, сбегая от надвигающейся неконтролируемой паники.

Уйди! Уйди, на хрен! Оставь меня в покое!

Нужно ровно и глубоко дышать. И срочно отвлечься от иллюзии.

Вдох.

Выдох.

Вас обоих больше нет в моей жизни.

Я сам наломал дров. Бросил спичку. И бросил вас в костер.

Стараюсь вслушаться в слова.

– … поэтому клянусь, – Василиса шипит, как змея, – если у вас сейчас снова поменяется настроение, в следующий раз, когда окажусь у вас дома, подсыплю в кофе слабительное.

Просачивается в горло с очередным вдохом ее аромат. Тот самый легкий запах чистоты и каких-то цветов. Едва уловимый. Она пахнет… Она – вот же бред – пользуется тем же парфюмом?

Не веря своим глазам, рассматриваю девушку так, будто вижу впервые.

Светлые волосы. Зеленые глаза. Кукольное лицо. И парфюм.

Вот почему триггернулся на нее в кафе. Вот почему рубашка в ванне раздражала – Василиса пахнет прошлым. Вот почему сейчас, когда она подошла ближе, меня тряхнуло хлеще, чем разрядом двести двадцать.

Как только мозг выстраивает цепочку причинно-следственной связи, страх отпускает. Эмоции – дрессированные псы, по сути. И как только отрезвевший разум дает команду «сидеть», те послушно опускаются на задние лапы.

– …искренне пыталась быть вежливой, но это вовсе не значит, что я по умолчанию обязана молча терпеть ваши внезапные перепады…

Морок исчез.

Передо мной совсем другая девчонка. Кажется, злющая, как мегера. Наверное, Василиса готова сдать меня в психушку.

Делаю шаг назад. Значит, все дело в парфюме и капле внешней схожести? Решение приходит само собой.

– Н… – Выставляю руку вперед, прерывая ее гневную тираду. Прочищаю горло. – Не подходи больше так близко.

Так будет легче, Василиса. Правильнее.

Девчонка ошарашенно замолкает.

– Личные границы, Василиса. Не советую впредь их нарушать.

Готов поклясться, на словах «личные границы» она поперхнулась воздухом.

– Знаете, что я вам не советую? Не пить кофе дома.

– И после этого ты удивляешься, почему люди считают тебя агрессивной?

Оставив между нами чуть больше полуметра, вдыхаю свежий воздух полной грудью. И развернувшись в сторону нужной парковки, кивком головы зову за собой.

Пора расставить все точки над i.

Василиса

– На самом деле, никто, кроме вас, не назвал бы меня агрессивной.

Мы неторопливо идем по дорожке обратно к зданию. После моей эмоциональной отповеди немного неловко. Все напряжение последних дней