Наше восточное наследие - Уильям Джеймс Дюрант

которое производило общую анестезию; одна из глупостей истории заключается в том, что формула приготовления этого напитка была утеряна. Около 300 г. н. э. Ван Шу-хо написал знаменитый трактат о пульсе.72 В начале шестого века Т'ао Хун-цзин составил обширное описание 730 лекарств, используемых в китайской медицине; а сто лет спустя Ч'ао Юань-фан написал классический труд о болезнях женщин и детей. При Т'ангах часто издавались медицинские энциклопедии, а при Сунгах - монографии специалистов.73 При династии Сун был создан медицинский колледж, но в основном медицинское образование осуществлялось путем ученичества. Лекарства были многочисленны и разнообразны; в одном магазине три века назад ежедневно продавалось лекарств на тысячу долларов.74 Диагностика была педантично подробной; было описано десять тысяч разновидностей лихорадки, различали двадцать четыре состояния пульса. При лечении оспы, вероятно, в подражание Индии, использовалась инокуляция, а не вакцинация; при сифилисе применялась ртуть. Эта болезнь, по-видимому, появилась в Китае в поздние годы правления династии Мин, распространилась среди населения и оставила после себя сравнительный иммунитет к более серьезным последствиям. Общественная санитария, профилактическая медицина, гигиена и хирургия не достигли в Китае значительного прогресса; канализационные и дренажные системы были примитивными или вообще не существовали;75 А некоторые города не смогли решить основные задачи организованного общества - обеспечить хорошую воду и утилизировать отходы.

Мыло было редкой роскошью, но от вшей и паразитов можно было легко избавиться. Простые китайцы научились чесаться и чесаться с конфуцианской невозмутимостью. Медицинская наука не достигла заметного прогресса со времен Ши Хуан-ти до вдовствующего императора; возможно, то же самое можно сказать и о европейской медицине в период между Гиппократом и Пастером. Европейская медицина вторглась в Китай как приложение к христианству; но больные туземцы до нашего времени ограничивали ее применение хирургией, а в остальном предпочитали своих собственных врачей и древние травы.

 

IV. РЕЛИГИЯ БЕЗ ЦЕРКВИ

Суеверия и скептицизм - Анимизм - Поклонение Небу - Поклонение предкам - Конфуцианство - Даосизм - Эликсир бессмертия - Буддизм - Религиозная терпимость и эклектика - Магометанство - Христианство - Причины его провала в Китае

Китайское общество было построено не на науке, а на странной и уникальной смеси религии, морали и философии. История не знала народа более суеверного и более скептического; народа, более преданного благочестию, и народа более рационалистического и светского; народа, столь свободного от господства духовенства, и народа, столь благословленного и проклятого богами, кроме индусов. Как объяснить эти противоречия, кроме как приписывая философам Китая степень влияния, не имеющую аналогов в истории, и в то же время признавая в нищете Китая неиссякаемый источник обнадеживающих фантазий?

Религия первобытных жителей не отличалась от веры народов, живущих на природе: анимистический страх и поклонение духам, таящимся повсюду, поэтическое почитание впечатляющих форм и репродуктивных способностей земли и благоговейное преклонение перед небом, чей заряжающий солнечный свет и оплодотворяющие дожди были частью мистического общения между земной жизнью и тайными силами неба. Поклонялись ветру и грому, деревьям и горам, драконам и змеям; но на больших праздниках отмечалось прежде всего чудо роста, а весной девушки и юноши танцевали и спаривались в полях, чтобы дать пример плодородия матери-земле. Цари и жрецы в те времена были близки друг другу, и первые монархи Китая, в назидательных рассказах, которые тенденциозные историки давали о них в более поздние годы, были государственными деятелями-святыми, чьи героические поступки всегда предварялись молитвами, и им помогали боги.76

В этой примитивной теологии небо и земля были связаны друг с другом как две половины великого космического единства, и были очень похожи друг на друга, как мужчина и женщина, господин и вассал, ян и инь. Порядок небес и нравственное поведение человечества были родственными процессами, частями универсального и необходимого ритма, называемого Дао - небесным путем; нравственность, как и закон звезд, была сотрудничеством части с целым. Верховный Бог был самим этим могучим небом, этим моральным порядком, этой божественной упорядоченностью, которая охватывала и людей, и вещи, диктуя правильные отношения детей к родителям, жен к мужьям, вассалов к лордам, лордов к императору, а императора к Богу. Это была запутанная, но благородная концепция, витавшая между индивидуальностью, когда люди молились Т'иену - Небу как божеству, и безличностью, когда философы говорили о Т'иене как о справедливой и благодетельной, но едва ли человеческой или личной сумме всех тех сил, которые управляют небом, землей и людьми. Постепенно, по мере развития философии, личная концепция "Неба" была ограничена народными массами, а безличная концепция была принята образованными классами и в официальной религии государства.77

Из этих истоков выросли два элемента ортодоксальной религии Китая: общенациональное поклонение предкам и конфуцианское поклонение Небу и великим людям. Каждый день усопшим приносили скромные жертвы - обычно пищу - и возносили молитвы их духам, ибо простой крестьянин или рабочий верил, что его родители и другие предки все еще живут в каком-то неопределенном царстве и могут принести ему добро или зло. Образованный китаец приносил подобные жертвы, но рассматривал этот ритуал не как поклонение, а как поминовение; для души и расы было полезно, чтобы этих умерших помнили и почитали, ведь тогда древние пути, которым они следовали, тоже будут почитаться, инновации будут замедлены, а в империи воцарится мир. В этой религии были некоторые неудобства, поскольку она замусорила Китай огромными неприкосновенными могилами, препятствуя строительству железных дорог и обработке земли; но для китайского философа это были пустяковые трудности, когда они взвешивались на весах против политической стабильности и духовной преемственности, которые культ предков давал цивилизации. Ведь благодаря этому глубокому институту нация, отгороженная от физического и пространственного единства огромными расстояниями и бедностью транспорта, обрела мощное духовное единство во времени; поколения были связаны крепкой паутиной традиции, а индивидуальная жизнь обрела облагораживающую долю и значение в драме вечного величия и размаха.

Религия, принятая учеными и государством, была одновременно расширением и сужением этой народной веры. Медленно, от века к веку, Конфуций был вознесен императорскими указами на место, уступающее лишь самому Небу; каждая школа воздвигала табличку, каждый город - храм в его честь; периодически император и чиновники возносили фимиам и жертвы его духу или его памяти, как величайшему влиянию на добро во всей богатой памяти расы. В понимании разумных людей он не был богом; напротив, для многих китайцев он служил заменой бога; те, кто посещал службы в его честь, могли быть агностиками или атеистами, и все же - если они почитали его и своих предков - их принимали в своих общинах как благочестивые и религиозные души. Однако официально