Критические вопросы теории и практики систем - К. Эллис

из этих вопросов касаются того, кто вообще должен участвовать в обсуждении суждений о границах, а это означает, что всегда существует возможность участия людей в дискуссии или их выхода из нее. Более того, Ульрих утверждает, что его двенадцать вопросов могут быть использованы для развития критического мышления в отношении пограничных суждений независимо от используемого системного метода: Независимо от того, планируется ли количественное моделирование или качественная дискуссия, размышления о граничных суждениях все равно важны.

Я не хочу сказать, что только работа Черчмана и Ульриха даст ответ на все вопросы, которые я поднял в связи с видением КНТ Флудом и Джексоном. Я также не хочу утверждать, что они сказали все, что можно сказать о критическом сознании. Напротив, и Черчмен (например, Jackson, 1982), и Ульрих подверглись серьезной критике (например, Flood and Jackson, 1991(b); Babiiroglu, 1992; Romm, 1995). Для данной работы, однако, важно то, что принцип пограничной критики - критического отношения к системам - является обоснованным и что его можно воплотить в методологии. Хотя некоторые теоретические аспекты могут потребовать дальнейшей проработки, основной принцип и возможность создания методологии не пострадали от выявленных до сих пор теоретических трудностей.

 

ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ КРИТИЧЕСКОГО СИСТЕМНОГО МЫШЛЕНИЯ

Теперь я использую работу Черчмана и Ульриха о критических пограничных суждениях в качестве отправной точки для рассмотрения вопросов, поднятых мною ранее в связи с видением КНТ Флудом и Джексоном. Я буду рассматривать эти вопросы один за другим, начиная с проблемы операционализации приверженности критическому осознанию. В ходе этого процесса возникнет иное видение КНТ.

Следует напомнить, что операционализация приверженности критическому осознанию становится проблемой в концепции Флуда и Джексона, поскольку эвристика критических систем, единственная методология, специально разработанная для этого, предназначена для ситуаций, когда принуждение выявляется. Мое предложение о первом шаге к решению этой проблемы заключается в поддержке аргумента Ульриха (1993) о том, что эвристика критических систем должна использоваться для развития критического мышления как на начальном этапе, когда мы приступаем к вмешательству, так и периодически после этого. Я говорю, что это "первый шаг", потому что существует настоятельная потребность в дальнейших исследованиях, как для совершенствования эвристики критических систем (в теории и на практике), так и для разработки других подходов к вынесению суждений о критических границах. В частности, мы должны начать отход от "механического" применения критических системных эвристик, когда участники исследования просто отвечают на двенадцать вопросов в виде списка, к ситуации, когда они становятся неотъемлемой частью всего процесса исследования, переплетаясь (при необходимости) с другими системными методами. Обнадеживает то, что исследования в этом направлении уже ведутся (см., например, Cohen and Midgley, 1994; Gregory, Romm and Walsh, 1994; Flood and Romm, 1995). Таким образом, я предлагаю определить приверженность критическому осознанию в терминах этической критики пограничных суждений и продолжать проводить исследования, направленные на развитие теории и практики пограничной критики.

Теперь мне важно дать дополнительную поддержку этой позиции, тем более что она ставит под сомнение понимание Флудом и Джексоном методологического плюрализма, при котором все различные системные подходы согласуются с наиболее подходящими для них контекстами применения. Флад и Джексон вполне могут ответить, что критика границ является излишней в ситуациях, когда принуждение не выявлено. Однако сразу же возникают вопросы: "Как выявить принуждение?" и "Чьи взгляды мы должны учитывать в процессе выявления?". Ответы на эти вопросы потребуют от исследователя и других заинтересованных сторон принятия критических пограничных решений. Другими словами, в любой исследовательской ситуации нельзя избежать предварительного принятия пограничных решений. Если не осознать все последствия этого, то некоторые из наиболее важных пограничных суждений - те, которые определяют, с кем будет общаться исследователь и как будет определена первоначальная сфера его деятельности, - неизбежно будут сделаны некритично.

Разобравшись с первой проблемой критического осознания в концепции КНТ Флуда и Джексона, мы можем перейти ко второй: тенденции отдавать некритический приоритет в интервенциях организационным границам. Эта проблема решается непосредственно путем выдвижения на первый план понятия критического суждения о границах. Если исследователь и участники вовлечены в процесс постановки под сомнение суждений о границах, то предлагаемое использование организационной границы должно быть обосновано. Хотя некоторые исследователи могут опасаться, что организации-заказчики будут отталкивать их подобными вопросами, мой собственный опыт показывает, что такое случается редко: многие люди приветствуют возможность взглянуть на то, как выявленная ими проблема взаимодействует с другими, и оценить системную логику. Люди часто понимают, что их собственная деятельность оказывает более широкое воздействие, которое необходимо учитывать, чтобы избежать непредвиденных негативных реакций со стороны окружающих. В настоящее время в литературе регулярно появляются примеры исследований, проведенных специалистами по критическому системному мышлению, которые используют границы, отличные от организационных: в основном это межведомственные вмешательства (например, Cohen and Midgley, 1994; Gregory and Midgley, 1994; Gregory, Romm and Walsh, 1994; Flood, 1995; Midgley and Milne, 1995) и системные исследования, предполагающие участие сообщества в планировании и оценке услуг (например, Midgley, Kadiri and Yahl, 1995).

Выдвижение критических суждений о границах на первый план в КНТ также дает нам возможность решить оба вопроса, которые я поднимал в связи с пониманием Флудом и Джексоном приверженности эмансипации. Первая из них связана с опасением, что термин "освобождение человека" будет часто интерпретироваться как содействие благополучию человека в отрыве от рассмотрения "окружающей среды". Безусловно, этическая критика пограничных суждений в определенной степени решает эту проблему, но я бы также предложил изменить терминологию. Вместо того чтобы говорить о приверженности эмансипации человека, почему бы не назвать это приверженностью улучшение? Это уменьшает акцент на "человеке" и приводит CST в большее соответствие с мнением Черча (Church- man, 1970), для которого "устойчивое улучшение" является концепцией, имеющей центральное значение.

Второй вопрос, связанный с пониманием Флудом и Джексоном приверженности эмансипации, касается возможности ее интерпретации в абсолютных или близких к абсолютным терминах. Хабермас (Habermas, 1972) утверждает, что человеческое общество находится в процессе социальной эволюции. Если Флад и Джексон согласны с этим, то их понимание "эмансипации" может быть увязано с идеей предполагаемого "марша прогресса" человечества. Я бы, напротив, утверждал, что "прогресс" трудно определить, разве что локально и временно, с точки зрения заинтересованных сторон. Теперь, если мы выдвигаем на первый план понятие этической критики пограничных суждений, интерпретация "марша прогресса" становится невозможной. Любое видение "улучшения" или "освобождения", используемое в системной практике, неизбежно будет зависеть от пограничных суждений, определяющих, кто вовлечен в процесс формирования этого видения. Разумеется, это имеет глубокие последствия для системной практики и требует дальнейших исследований.

Теперь мы можем перейти к рассмотрению трудностей, связанных с пониманием методологического плюрализма Флудом и Джексоном. Первая