Альманах «Российский колокол» №2 2020 - Альманах Российский колокол

Словом, Вениамин Платонович решил подработать на пару проездов в метро. Что произойдет вскоре, Вениамин Платонович представлял до тончайших деталей: сначала в переходе появится невзрачная личность в неприметном пуховике и тут же исчезнет. Немного позже неторопливыми шагами к нему подойдет человек в пятнистом комбинезоне. Раньше подходили в кожаных куртках, еще раньше отличительной чертой были джинсовые костюмы. Совсем давно первыми на зов губной гармошки являлись милиционеры, а начиналось все для Вениамина Платоновича с огромных мужиков в толстых полушубках и с кастетами. Почему-то не было в российской истории эпох, когда играть на музыкальных инструментах в общественных местах было дозволено и не доставляло хлопот.

И верно, к Вениамину Платоновичу подошел человек в синем полушубке с темными пятнами. Человек, напрочь лишенный музыкального слуха, коротко и грубо объяснил потертой гармошке, что место занято, а пенсионеру давно пора отправляться к праотцам. На этот момент торопливые прохожие все же успели набросать старичку с короткой окладистой бородой одиннадцать рублей. Этого было явно мало, так что неприметным движением, не прекращая играть «Волны Дуная», музыкант сдвинул рубаху в сторону и пальцем обратил внимание хейтера на качество заточки штык-ножа. Лицо хулигана исказила гримаса (возможно, восхищения?), и он торопливо оставил место событий, а вслед ему продолжали нестись мелодии на три четверти. Впрочем, было очевидно, что ценитель вернется в компании других ценителей, чтобы затеять шумное обсуждение различных углов заточки ножей, возможно, кто-то предъявит редкие разновидности огнестрельного…

Поэтому, насобирав в ушанку тридцать четыре рубля и заслышав за углом нестройный хор нервных мужских голосов, Вениамин Платонович собрал пожитки и заспешил к красной букве «М». Билеты на метро снова подорожали, хотя прежде, бывало, цены на трамвай привычно держались десятилетиями. Стремительному росту цен Вениамин Платонович не удивлялся – в России, по его мнению, воровали всегда, просто в иные времена чуть больше, чем обычно.

Стоит отметить, чтобы у читателя не возникли неверные предположения, что герой нашего рассказа не имел в столице старой трехкомнатной сталинской квартиры, не было у него и скромной коммуналки в хрущевке. Москвичом Вениамин Платонович не был и жилья в Первопрестольной, увы, не имел.

По отцу он происходил из вековых служилых дворян, имевших скудное имение под Ряжском, матушка же приходилась двоюродной сестрой философу Николаю Бердяеву и была из почтенной профессорской киевской семьи.

Но недвижимость в Москве, как справедливо сказал Михаил Афанасьевич Булгаков, «это серьезно»! И она, недвижимость, у Вениамина Платоновича все же имелась. С давних лет владел он самой настоящей голубятней в центре города. Многие думают, что в Москве давно не осталось голубятен и любителей запускать в небо белоснежно-крылатые пятна, но они ошибаются. Хотя, к сожалению, не слишком далеки от истины. Голубятню некогда ему передал старый знакомый по соловьиному пению. Для чего чистенький старичок Семен Родионович так упорно добивался, чтобы Вениамин Платонович принял на себя «секцию по разведению голубиных от ЖКХ Мещанского района», осталось неизвестно. Однако так вышло, что с давних пор Вениамин Платонович слыл хозяином крытой листовым железом будки на прочных высоких столбах. Вокруг сооружения безвестного умельца было огорожено три-четыре сотки кочек, поросших жесткой травой. Сразу после смерти Семена Родионовича голубятню с радостью согласился взять под крыло один из птичьих энтузиастов. Так и менялись короли голубиных стай, было их пять или шесть, а Вениамин Платонович прибирался на территории, решал административные вопросы и частенько неторопливо пил чай среди голубиных клеток, с удовольствием глядя, как белоснежно-пушистые комочки крыльев расчерчивают синее московское небо.

Однако с восемьдесят седьмого года найти очередного любителя голубей не удавалось, голубятня опустела, да и вообще все реже над Москвой можно было увидеть стремительную голубиную стаю. Было грустно, что бесхозное строение стало привлекать бомжей и наркоманов. Несколько раз Вениамину Платоновичу приходилось с тяжелыми боями освобождать голубятню, а затем долго прибираться, выкидывая большие пакеты бутылок, шприцов и мусора.

Однажды, после очередного посещения ЖКХ, Вениамин Платонович решил эту проблему. В голубятне поселились двое рабочих из Средней Азии. Добросовестные, скромные, они поддерживали в голубятне порядок с весны до осени, а зимой будку заносило снегом, да и наркоманы предпочитали щелястой голубятне теплые подъезды.

Вениамин Платонович достал ключ от замка, висевшего на покосившейся калитке…

Сразу за калиткой Вениамина Платоновича встретил ноябрь: трава на кочках потемнела от ноябрьских сырых ночей и городской копоти. Тропинка, не желавшая уходить под снег, хлюпала под ногами мелкими свинцовыми лужами.

Садап и Бекдурды перед отъездом старательно прибрались и оставили своему благодетелю крупнолистового, как любят туркмены, зеленого чая в плотно завязанном двойном мешке. Оба они были из туркмен рода ушак и немыслимо уважали его, называя в разговорах между собой Ван-баши и при этом торжественно кивая головой, как делали это старейшины в родных песках. Ван-баши знал много сказок, в том числе и туркменских, например про труса Худайберды и лисицу. Кроме того, старый Ван-баши был мудрый и добрый. При последней встрече Ван-баши дал Садапу и Бекдурды денег на новый тельпех – высокую баранью шапку. Молодые люди тельпех обычно не носили, но шапки купили и гордо надевали белоснежные кудрявые украшения на многолюдных семейных праздниках далекого юга. Как-то было даже, что застольные ряды родственников пили за достойного старейшину из России, который знал много сур из Корана, туркменские сказки и помогал мальчикам встать на ноги, скопить денег для того, чтобы обзавестись красивой женой и прочим нужным для взрослого туркмена хозяйством.

Хозяин быстро вскипятил воду для чая безотказным кипятильником семьдесят четвертого года, на котором не зря красовался полустертый пятиугольный знак ОТК. Вскоре из широкой пиалы в хмурое моросящее небо уже улетал сильный аромат простого, но хорошего чая, на несколько мгновений перебивая грубые городские запахи.

Вениамин Платонович размышлял…

Вениамин Платонович размышлял, как бы поудобнее отправить посылку в Германию. Там жил его давнишний знакомец Карл, талантливый инженер и интереснейший домотканый немец-философ.

Но начать следовало бы не с этого. Совсем не с этого.

Давно уже прошли-отшумели удивительные годы, когда Вениамин Платонович влюблялся в ровесниц-гимназисток, копил монетки, чтобы порадовать юную даму сердца сладкой тянучкой.

Сначала дамы выросли и повыбегали замуж, затем в катаклизмах потрясений и революций Веня окончательно растерял подружек. По слухам, некоторые стали заметными фигурами в мире символистов, другие сгинули без следа в жерновах мировой войны и революции. Самые сообразительные и красивые успели уехать,