И золотое имя Таня… - Александр Владимирович Быков

видел, мало ли что решит. В тот же день, оставшись одна, Татьяна открыла бандероль. Там действительно была книга, Николая Рубцова – «Звезда полей». Открыла красивую суперобложку, за ней на чистом листе была надпись: «Вечно любимой Танечке Агафоновой». Закрыла книжку, покраснела, снова открыла, еще раз прочитала надпись и сунула издание в угол под газеты. «Надо убрать, – пронеслось в голове, – муж увидит – не похвалит, а то, чего доброго, может поехать в Вологду разбираться, характер такой у Юры. Куда же спрятать?» Положила в детское белье, туда точно никто не заглянет.

Кто, кроме нее, знает, что передумала Татьяна после их встречи у базара! Она вспоминала все их свидания – не так уж много их было, – вспоминала Колин взгляд и постоянную улыбку на лице. Он тогда весь светился от счастья и от любви. А она? Не заметила, не разглядела настоящей любви! Как же так? Вспомнила, как вырывалась из Колиных объятий тогда в чуланчике, как испугалась его молодой яри. Он тоже это не забыл, на аллее у базара успел ей сказать, что она по-прежнему красива и что если б тогда не оттолкнула, была бы его и никуда бы не делась. Ну а если бы так и вышло? Получился бы из Рубцова поэт? – это большой вопрос. «Заставила бы его работать, в деревне некогда стихи писать, он бы не выдержал; нет, поэтам нужна свобода, семья ему в обузу,» – думала Татьяна. Чем больше она размышляла о Николае Рубцове, тем яснее видела, что должна поговорить с этим человеком. Вспомнить юность, может быть, объясниться, ведь он не знает ничего ни об Азербайджане, ни о первом муже Владимире Алексенко, и даже историю ее отношений с Юрием Решетовым не знает.

И тогда она написала ему письмо. Хорошее, доброе, рассказывала о себе, о детях, приглашала в гости. Писала, что встретиться и поговорить можно у мамы в Космове, что она будет ждать. Отправила, прошло время – нет ответа. Уезжала в Вологду, думала, чтобы не разминуться, – и вот на тебе, ответ. Счастье, что мужу не попала книжица. Дни проходили, приближался сентябрь. Рубцов так и не появился. Как же так, негодовала Татьяна, я ему… все скажу, и книгу эту мне не надо, как он посмел не приехать!!! Она не отдавала себе отчета, что действует безрассудно: как же мог Рубцов приехать к замужней женщине в гости? Исключено. Тем более тайно на свидание в доме у мамы! К тому же он обещал Анне Алексеевне не искать встреч с Татьяной, вот и не приехал, но весточку, что любит, прислал!

«Ну если так, – решила Татьяна, – съезжу сама, не далеко». В те годы из Шуйского в Вологду летал самолет АН-2. Рейс продолжался всего 20 минут, аэродром рядом, у деревни, уселась на боковое сиденье, взлетела – и через час уже на улице Яшина. Звонится в дверь: Коля сказал, сколько раз надо нажать кнопку, а то он не откроет. Тишина. «Дома нет или спит, а может, открыть не захотел?» Татьяна достала из сумки листок бумаги и написала: «Коля! Сегодня вечером зайду около 7 часов. Таня». Затем приписала внизу бумажки: «Звонила тебе 2 звонка, или открыть не хотел, или дома нет». Поставила дату «12. VIII». В ту минуту она, конечно, не задумалась над магией чисел, но 12 августа 1954 года в Москве, т. е. ровно 15 лет назад, Рубцов, провожая ее на работу в Азербайджан, мечтал, что случится чудо – Татьяна не поедет в Закавказье, а останется с ним. Не случилось.

Она пришла снова ровно в семь вечера, как и обещала. Позвонила два звонка, послышался шорох, шаги, дверь отворилась…

«Как, как он посмел!» – Татьяна в первую секунду почти оцепенела. В дверях, держась за косяк, едва стоял на ногах пьяный Рубцов. Конечно, она знала, что он выпивает, еще там на Набережной в комнате – пенале он устраивал пьяные сцены. Сестра Ольга жила неподалеку, кое-что видела. Татьяна только что от нее, слышала, что видели Николая в развеселом виде многие и неоднократно, что выкидывал он деньги из форточки, дебоширил. Но одно дело слышать – совсем другое видеть! В одно мгновение она поняла свою ошибку. Рубцов еще и слова не успел сказать – выскочила на улицу.

Отдышалась, проревелась и пошла снова к сестре. На другой день вылетела самолетом домой.

Как он мог, так унизить ее, так растоптать ее чувства, ведь она хотела сказать ему спасибо за стихи, за те встречи, которые у них были, и за воспоминания о юности, запечатленные в рифмованных строках. Она же видела, какой он трезвый: стеснительный и очень добрый. А тут такая метаморфоза: страшный, безумный, пустой взгляд. Нет, она не заслужила к себе такого отношения. По крайней мере она сама так считает.

Татьяна все обдумала и села за письмо. Она просила Рубцова порвать ее первое послание и никогда больше не писать ей: ради Бога, просила, ради нашей бывшей дружбы. Вырвала из книги стихов посвящение, вложила вовнутрь и вернула брошюру тем же письмом обратно.

Через две недели в газете «Вологодский комсомолец» Рубцов подал ей знак в стихах. Это были знаменитые ныне «Письмо» и «Ответ на письмо». Столько лет пронеслось, а стихи были все так же злободневны. И опять Николай не хочет уходить, хочет снова встретить Татьяну и готов изменить с ней всем свои женщинам.

Эта записка наделала много шуму в кругах исследователей творчества поэта

Больше они не виделись никогда. В конце января 1971 года она узнала, что Николая убили. Все говорили, что убила женщина, которую он хотел назвать своей женой. Теперь вот она утверждает, что не убивала, а поэт умер от сердечного приступа. Жалела ли Татьяна Рубцова? Наверное, да, как и всякая женщина. Больше всего жалела Колю Анна Алексеевна Агафонова, по-матерински, за неустроенность быта, трудное детство и годы лишений. Вот только добился человек всего – и жизни конец, как же не жалеть…

* * *

Татьяна Ивановна в своем репертуаре: ее очень интересует мнение научного руководителя о стихах Николая Рубцова, посвященных их юности и любви. Она просит разложить их по полочкам, чтобы стало ясно, откуда какой образ. Приготовила на зеленом тетрадном листочке список уже из 22 произведений-претендентов. Ждет резолюции. Вот и звонок.

– Вы знаете, Татьяна Ивановна, что образ лирического героя и прототип – не всегда одно и то же. Автор