Русские парижане глазами французской полиции ХVIII века - Александр Фёдорович Строев

3 декабря 1741

Утром в доме у князя ничего не происходило.

В три часа пополудни прибыла наемная карета за номером 82.8, в ней сидели два довольно просто одетых господина усталого вида, вооруженных шпагами. Они пробыли полтора часа.

В половине пятого часа прибыла другая наемная карета, в ней сидел некий господин в сопровождении двух лакеев без ливреи. Он пробыл четверть часа.

В пять часов князь выехал из дому на Вареннскую улицу к г-ну сицилийскому послу, коего не застал; оттуда направился на Паромную улицу, а поелику ехал скоро, то мы потеряли его из виду и не смогли догнать.

4 декабря 1741

В десять часов утра к венецианскому послу пришел ливрейный лакей г-на князя Кантемира и пробыл полчаса.

4 декабря 1741

В полдень приехала наемная карета за номером 61, в ней сидели некий господин, дама в годах и молодая дама, все они прибыли на обед.

В половину первого часа приехала другая наемная карета, в ней сидели два господина, кои прибыли на обед.

В час приехала другая наемная карета, в ней сидел некий господин, он держал под мышкой пакет и остался обедать.

С четырех до пяти все означенные выше особы отбыли на фиакрах, кои им разыскали.

Князь выехал в шесть часов без факелов, направился к девице Энглебер и пробыл у нее три четверти часа. Как он вышел, то зажгли два факела и поехали на улицу Святого Гонория к г-ну Жофрену[344], подрядчику зеркальной мануфактуры, у коего князь пробыл примерно час.

Оттуда поехали к г-же де Кюрзе, у коей он пробыл полчаса, после к г-же Эро[345], у коей он был до половины десятого часа. Не заметив, чтобы он уезжал, мы узнали, что в доме ужин, и удалились.

5 декабря 1741

В одиннадцать часов утра князь поехал к г-ну Амело на улицу Большой стройки, туда прибыли многие послы и посланники; князь пробыл там два часа, а после вернулся домой.

В пять часов князь поехал на улицу Ришелье к г-ну де Сенозану и пробыл у него примерно полтора часа, оттуда поехал на Гайонскую улицу к г-ну президенту Дюбуа[346], у коего пробыл час, после был в предместье Святого Гонория у г-на Болье, коего не застал, оттуда поехал на улицу Святого Гонория к г-же Эро, кою не застал, после был на Бурбонской улице у девицы Энглебер, к коей поднялся. Было около девяти часов, когда мы его оставили.

6 декабря 1741

В половину одиннадцатого утра княжеский паж пришел к банкиру г-ну Дарси на Бурбонскую улицу и пробыл у него полчаса.

Князь выехал вечером в четыре часа на своих лошадях и направился в Исси. Мы проследили за ним, его карета въехала во двор к г-ну кардиналу, у коего он пробыл примерно час, а после сел в карету и вернулся в Париж. Мы упустили его на въезде в Севрскую заставу.

[Заметка:] Прекращено 7 декабря.

7 декабря 1741

За весь день мы не видели, чтоб к князю кто-нибудь приходил, только один из его ливрейных лакеев был в десять часов утра у девицы Энглебер.

31 декабря 1741

Донесение Шантийи

[…] Прибыл несколько дней тому некий московитянин, о коем молвят, будто он имеет титул посланника и снаряжен принять присягу на верность новой царице у всех своих одноземцев, что здесь обитают; он часто видится с князем Кантемиром [подпись Пуссо].

12 июля 1742

Париж, 12 июля 1742

[…] Не знаю, были ли Вы на балу у г-на Кантемира. Публика осталась балом очень довольна, равно как и иллюминацией; что до обеда, то и он был весьма хорош[347]. По приходе моем[348] г-н Кантемир отвел меня в сторону и сказал, что узнал от г-на де Балора[349] о его разговоре со мной насчет игры в фараон и подумал, будто сие мне не понравится, а потому повелел, чтоб оной игры не проводить вовсе […].

7 октября 1742

В семь часов вечера на улицу Скотобоен в Сен-Жерменское предместье к трактирщику по имени Мори вызвали стражу по причине того, что некий Жан Ганини [Jean Ganiny][350], назвавший себя посыльным г-на российского посла, оскорбил несколько раз оного трактирщика у него в лавке, сказав: «Выходи-ка из лавки, паршивец, я с тобой посчитаюсь». Он вынул охотничий нож и сказал: «Коли б под моим началом было десять тысяч гусаров, я б разбил французов да погнал императора до самого Парижа». Он также оскорблял стражу, коя арестовала его и сопроводила в Шатле, не сажая под замок.

9 октября 1742

Париж, 9 октября 1742

Соблаговолите получить приложенное к сему донесение стражи в отношении некоего арестованного, коий называет себя посыльным г-на князя Кантемира. Хотя он и провел минувшую ночь в тюрьме, г-н российский посол за него отнюдь не ходатайствовал. Я не стал его подвергать допросу, не имея Вашего повеления. Я написал Его сиятельству и Вам в одно время, изложив ему кратко суть донесения, кое, льщу себя надеждой, Вы соблаговолите прочесть […].

17 октября 1742

Париж, 17 октября 1742

Вы виделись вчера с г-ном Дювалем, который известил Вас о том, что весь дозорный отряд, на который поступила жалоба от г-на князя Кантемира, был накануне заключен в тюрьму. Я также послал узнать, когда смогу князя видеть, и вчера поутру он прислал своего конюшего со словами, де он будет у себя дома сегодня с полудня до пяти часов и желает знать, что я могу ему сообщить. Я ответил, что буду очень рад его видеть, ибо слышал, что он жалуется, де, будучи в сношениях с ним, я не сообщил ему о задержании посыльного. Я сказал, что очень чувствителен к сему упреку, потому как никто не ценит его дружбу больше, чем я; что поведение дозорных было весьма предосудительно и что сержант и весь отряд были посажены в тюрьму; что даже было намерение их разжаловать. Со слов г-на Кантемира мне показалось, что он, должно быть, попросит Вас помиловать стражу и в то же время арестовать хозяина гостиницы, по чьей жалобе арестовали посыльного. Поскольку сегодня я буду у него с визитом, то стану лучше осведомлен о его намерениях. Я не премину сообщить вам об этом, когда подам отчет о том, как прошел мой визит, и стану говорить с ним в том же тоне, что и с его конюшим […].

18 октября 1742

Париж, 18 октября 1742

Извещаю Вас, в одно время с г-ном Амело, о визите, с коим я был вчера у г-на князя Кантемира. Я был у него вчера между часом и двумя и застал одного. Могу лишь похвалить его за все сказанные им мне учтивости, и в целом визит удался. Между тем, по правде Вам сказать, мне почудилось, что мы друг друга не вполне поняли, ибо г-н Кантемир все почитал мой визит за своего рода извинение за арест его человека, а я же все настоятельно ему внушал, что пришел к нему с визитом, дабы ответствовать на весьма чувствительные для меня упреки, кои, как мне сказывали, он мне чинил, подозревая, что де я не совершил того, к чему обязывали меня существующие меж нами узы дружбы. Главное удалось совершить, ибо мне показалось, что он остался доволен. В разговоре он даже упомянул мне, что г-н кардинал сам объяснил ему, де меня вовсе не было в Париже, когда арестовали его человека, и что он, князь, попросил помиловать и освободить сержанта и дозорный отряд из-под стражи и меня просит о том не забыть. Я не мог нарадоваться его кротконравию, повторяя, что сей дозорный отряд верно заслуживал того обхождения, коего удостоился. Почитаете