Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев

человеческой активности и разума. Эдип был очень умен: он разгадал загадку Сфинкса, и благодарные граждане Фив пригласили его стать их царем, и он женился на вдовствующей царице Иокасте. Какой успех для человека, победа и награда его уму и энергии! – так кажется и нам, и самому Эдипу, кто впал в самоуверенность, «гюбрис» и слишком полагался в жизни на свой разум, который, по его надежде, должен помочь ему избежать той ужасной судьбы, что была предречена при его рождении оракулом: это существо убьет своего отца и женится на своей матери! Когда Эдип, уже выросши, узнал об этом пророчестве оракула, он бежал из родной страны и от родителей (так ему представлялось). Но он не ведал, что это были не действительные, а приемные его родители, которые восприняли случайного подкидыша младенцем, когда подлинные родители, ужаснувшись пророчеству, велели слуге отнести новорожденного и убить его… И вот уже взрослый добрый и разумный молодец Эдип, убегая от своего Рока, приходит в Фивы и там в случайной ссоре на дороге убивает какого-то старика, о чем он и позабыл в славе и успехе и мудро правя государством. Однако через несколько лет ужасная болезнь поразила город и страну, и оракул устами прорицателя Тирезия объявил, что граждане должны отыскать ужасного преступника, кто убил своего отца, женился на матери и прижил с нею детей в кровосмесительном браке. Чтобы исполнить и эту волю оракула, царь Фив Эдип предпринимает расследование, как истинный детектив, – с тем, чтобы в конце концов узнать, что этот преступник – он сам.

Такая демонстрация заблуждений рассудка даже в самом сильном уме – была выразительно зрелищной школой диалектики. Успех Эдипова расследования привел его к катастрофе. Вот как могли быть тождественны счастье и несчастье, царь и выкидыш из общества, истина и ложь!.. Эдип в отчаянии сам наказывает свой разум, свет очей, – ослепляет себя. Однако, став слеп в отношении внешних, рациональных вещей и причин, он жертвой этой обретает мудрость в уразумении глубинных, мистических сущностей и причин, и в священной роще Афин, в Колоне, куда судьба приводит слепца, его уже почитают как святого, как пророка… Подобным же образом и философ Демокрит (как гласит предание) в жажде истинного познания ослепил себя, чтобы внешние впечатления и образы, их агрессивное множество, наплывающее на ум своими волнами и оболочками (от каждой вещи они отделяются и наплывают на нас – такова теория познания в опыте, по Демокриту), не рассеивало его мысль и не отвлекало от медитации над Единым, над невидимыми, «интеллигибельными» сущностями и началами Бытия.

Греки, существуя внутри активного плюрализма мира, среди множественности истин, хорошо понимали, что наш ум, существа срочного и смертного, в состоянии улавливать лишь короткие части совершенной Истины, что позднее и апостол Павел с горечью выразил: увы, «по частям познаем, по частям разумеем». В баснях Эзопа эти иллюзии и ошибки частичного разумения дали материал для прекрасных притч. Вот, например басня «Лоза и Коза» – пересказываю ее.

Коза обгладывала виноградную Лозу, ее глянцевитые листья и нежные усики. «Зачем ты так поступаешь со мною? – проговорила Лоза. – Разве дурна трава? Но погоди, бородатая Коза: придет пора сбора винограда – и тогда я буду отомщена. Потому что это я доставлю к алтарю вино, которое жрец с благочестивыми речами прольет на тебя, принося тебя в жертву Дионису, богу винограда».

Коза (подобно Эдипу) воспринимает первую часть истины – беззащитность Лозы. Но последняя ведает продолжение события: жертвоприношение Козы. (Кстати, и трагедия возникла из этого ритуала, и потому буквальный перевод этого термина – «козлиная песнь, ода».) А Судьба созерцает частичные истины обоих и связует их: мера – за меру…

Вариант принципа Меры – ГАРМОНИЯ = равномерное развитие и в человеческом существе его различных способностей: физических и умственных, так что эллины выдвинули идеал гармонически развитой личности. Гимнастика, атлетика, спортивные состязания и состязания певцов и поэтов были столь священными в Элладе, что греческие полисы, города-государства, прекращали войны между собой на то время, пока происходили всегреческие Олимпийские или Истмийские игры. Вы можете себе представить, чтобы военные операции во Второй мировой войне прекратились бы на время, пока происходил мировой чемпионат по футболу?..

Это Рим, а затем Христианство – эти цивилизации заступили за принцип Меры и Гармонии в Бытии и человеке, побуждая человека развиваться односторонне и совершенствуя лишь одну из его способностей. Цезарь, император, становится сверхчеловеком и таким воспринимается и почитается; христианин становится аскетом, умерщвляет свою плоть, чтобы сподобиться чрезвычайных духовных озарений и видений в экстазе религиозном, и стремится аннигилировать себя как телесное существо, материальную субстанцию.

Нет, греки почитали тело – как инкарнацию души, высокого духа, и их боги представлялись имеющими плоть и форму. Вот почему именно пластические искусства: архитектура, скульптура, театр и в нем хорея, танец и мимика – процветали в Древней Греции и столько несравненных шедевров в этих жанрах было создано там. Идеальные пропорции человеческого тела – Канон его – в статуе Дорифора (копьеносца), принцип «золотого сечения» – все это мы получили от эллинов.

Я уже упомянул выше такой обычай в политической жизни греков, как ОСТРАКИЗМ. Обдумаем его: он очень мировоззренчески значителен. Когда индивидуум становился слишком богат, знаменит и влиятелен, он мог подвергнуться изгнанию. Такие знаменитые полководцы-стратеги, как Фемистокл (спаситель Эллады в греко-персидской войне), Алкивиад (стратег в войне между Афинами и Спартой) и другие политические лидеры, победители в войнах, могли становиться опасны для демократии, подвергнуться искушению установить тиранию, опираясь на свою популярность у масс. И чтобы избежать этой опасности, граждане Афин посылали таких суперменов в изгнание – на 5, 10 лет посредством голосования черепками («остраками»). Но они не убивали их, переступая меру гуманности. Афинская демократия в своем идеальном виде – понимала, что власть не может рожать, давать жизнь – и потому не имеет права отнимать ее. Конечно, и там, в Афинах, были казни (достаточно вспомнить казнь Сократа на закате золотого века Афин), но само существование такой меры, как остракизм, к возможным «врагам народа» говорит о многом в отношении к человеку, в понимании Бытия, в антропологии и логике эллинов. Это связано, я думаю, с малостью их городов-государств. Греки осознавали ограниченность свою и своих законов и понятий – это было именно очевидно: им, мореходам и островитянам, был очевиден просторный мир и пространство за пределами их родных государств: Спарта, Афины, Фивы, Коринф, Микены, Милет, Родос…

Разумеется, такие государства-гиганты, как Египет, Персия, Рим, Китай, Россия, – думают слишком много о себе и полагают себя совпадающими с Бытием