Почему Бог выбрал эту обезьяну - свящ. Антоний Лакирев

неприятно об этом говорить, но в группах древних людей ценный белковый ресурс буквально бегал под ногами: это сородичи, особенно детеныши и старики; кроме того, как обезьяны, так и древние люди воюют с соседними группами не только за самок/женщин и охотничью территорию. В уже упомянутой пещере Эль-Сидрон почти три десятка неандертальцев были съедены… К счастью, социальная и культурная эволюция, в конце концов, избавили нас от подобной практики.

Период 800—400 тыс. л. н. не совсем правильно было бы называть временем преобладания гейдельбергского человека. Во многих местах Старого Света еще вполне процветали эректусы, особенно в начале этого периода. Напротив, ближе к концу этого промежутка, возможно, из отдельных «продвинутых» популяций возникают ростки новых видов: неандертальцев, нас, загадочных денисовцев и «предшественников» (Homo antecessor). Тем не менее на значительной территории в Африке и за ее пределами, если уж вы встретили бы гоминида (лучше спрятаться, честно говоря), то с наибольшей вероятностью это оказался бы именно гейдельбержец. Хотя в целом вероятность была не так уж высока: по оценкам исследователей, на всю Африку приходилось от одной до двух сотен тысяч человек.

Постепенно эти люди занимают экологическую нишу крупных стайных хищников, охотившихся на крупную дичь. Среди этой дичи, точнее — среди объеденных нашими предками останков этой дичи — встречаются слоны, лошади, антилопы и т. п. Порой кости находят в больших количествах, что дает основания предположить загонную охоту, когда целое стадо животных загоняли в заранее выбранное место.

Экологическая ниша крупных хищников открытых пространств не дает возможности поддерживать большую численность; собственно, до изобретения сельского хозяйства этой возможности не дает никакая ниша хищников. Поэтому перенаселение наступает очень быстро, что понуждает группы, живущие по периметру ареала, выселяться за его пределы. Гейдельбергские люди так и сделали: вышли за пределы Африки в Европу (возможно, через сушу на месте Гибралтарского пролива) и в Азию (через Ближний Восток); нельзя исключить и маршрута в Западную Европу через Восточную. В этих регионах, более холодных по сравнению с Африкой, они предпочитали привычные открытые пространства — и потому, что они привычные, и потому, что там была та самая дичь, на которую они охотились.

б. Социальная структура, психика и интеллект

Что можно сказать о том, как были устроены группы людей в обсуждаемую эпоху, не наблюдая их непосредственно? Наши гипотезы здесь неизбежно оказываются результатом некоторого усреднения того, что мы знаем об обезьянах, и того, что мы знаем о более поздних людях, в том числе о себе самих. Между тем это важный вопрос, потому что при ближайшем рассмотрении многие черты нашего характера происходят из социальной структуры и социальной жизни наших предков. Более того, в известном смысле сама человечность, разум как таковой, тоже не на пустом месте возникли…

Как мы уже не раз говорили, люди в это время жили небольшими квази-семейными группами, человек по 20—50. В такой группе имелся вожак — назовите его хоть альфа-самцом, хоть вождем, хоть лидером… Пусть все же будет вожак: альфа-самец звучит уж слишком по-обезьяньи, а до вождей дело еще не дошло. Наряду с вожаком в такой группе было несколько мужчин, человек пять-восемь разного возраста. Весьма вероятно, что они были кровными родственниками вожака, его детьми или братьями, и имели с вожаком половину общих генов. На это количество мужчин должно было приходиться примерно столько же женщин, тоже разного возраста. Часть из них могли также быть кровными родственницами вожака — одной из них могла быть его мать, а еще одна-две подросших дочери.

Насколько можно судить, структура была патрилокальной, то есть юноши оставались в своей группе (или создавали новую «с нуля»), а девушки рано или поздно переходили в другую: близкородственное скрещивание опасно для любых видов как животных, так и людей. Заметим, что у млекопитающих выработались нейрофизиологические механизмы избегания инбридинга, потому что там, где запрет на инбридинг не соблюдался достаточно строго или где не было других возможностей, накапливались неблагоприятные генетические последствия, что в условиях высокой конкуренции могло быстро приводить к вымиранию35.

Переходили ли девушки в соседнюю группу по своей инициативе, происходило ли это хоть в какой-то степени добровольно? Скорее нет, чем да. «Похищение сабинянок» — гораздо более распространенный в истории сюжет, чем «Ромео и Джульетта». По крайней мере, у шимпанзе это происходит сплошь и рядом, да и в нашей истории случалось неоднократно. Собственно, наряду с охотничьими территориями, девушки — основной предмет конфликтов между племенами. Что ж, при всем гендерном неравноправии такой системы генетическое разнообразие и обмен генами она обеспечивает достаточно хорошо.

Поскольку в группе, включающей несколько взрослых мужчин и женщин, неизбежно появляются дети, их тоже нужно включить в подсчет. С учетом того, что выращивание каждого ребенка занимает несколько лет (и чем дальше, тем больше), таких разновозрастных детей должно было быть тоже человек десять-двенадцать.

Те люди, которые добились эволюционного успеха (чьи группы успешно развивались, а не вымирали) довольно рано перестали есть стариков (в нормальных обстоятельствах) — старики приносят эволюционные преимущества, освобождая рабочие/охотничьи руки от присмотра за детьми и, главное, занимаясь их обучением. В антропологии, кстати, существует специальный термин «бабушкизация», описывающий эволюционный прогресс в зависимости от наличия бабушек как социального феномена. Следовательно, к численности группы следует добавить еще одного-двух стариков (честно говоря, скорее — старух) — и мы получим группу примерно в три дюжины человек.

А еще можно оценивать общую численность группы в примерно 4—5n, где n — число взрослых мужчин; это накладывает некоторый верхний предел на численность группы, потому что если в группе 10 взрослых гейдельбергских мужчин (численность группы около 50 человек), эти 10 мужчин с высокой вероятностью передерутся и группа разделится (или уменьшится…).

Лидерское положение вожака, с одной стороны, вполне типично для стайных млекопитающих: оно подразумевает регуляцию доступа к ресурсам и размножению. Но у людей, в том числе у древних, здесь не могло не быть определенных особенностей.

Во-первых, основные пищевые ресурсы — мясо и растительная пища (коренья, фрукты, орехи, грибы…). Даже если на данном этапе развития вида животная пища состоит больше из костного мозга и падали (из песни слова не выкинешь) — ее добыча требует кооперации. Все это нужно найти, перетащить в стойбище, защищая от законных владельцев — хищников. Пусть количество этих хищников медленно уменьшается, никто из них не будет рад тому, что ватага приматов приватизирует их добычу. Необходимости отгонять грифов тоже никто не отменял.

К тому же костный мозг, к питанию которым исследователи все единодушнее приговаривают носителей олдувайской культуры, не встречается в саванне в больших концентрациях. На целое племя пойди еще собери этих непересохших костей. А когда люди переходят к охоте на более или менее крупную дичь, кооперация становится абсолютно неизбежной. Если вы не можете в ней участвовать, вам остается либо вымереть, либо вернуться в лес и пытаться безуспешно конкурировать с обезьянами за скудный урожай бананов; в любом случае будет уже не до развития разума.

В результате функция вожака заключалась не только в распределении добытых ресурсов, но и организации самой их добычи…

…хорошо, когда все охотники и женщины возвращаются одновременно, на закате. Тогда можно свалить найденное и добытое теми и другими в кучу у костра и раздать племени. Ашри помнил, как в детстве он торопился выбраться из глубины пещеры, в которой жило племя юмби, заслышав голоса охотников. Потом, когда он стал постарше и научился определять время по солнцу, он старался вернуться в пещеру к этому времени. Румо, тогдашний вождь племени, недолюбливал отца Ашри, поэтому опаздывать было нельзя: Румо мог и забыть наделить пищей слишком долго гулявшего парня. С тех пор прошло десять лет, Румо и другие давно уже стали предками, а вождем теперь был сам Ашри. Ему и предстояло делить добычу юмби.

Ашри и его друг Корло остались сегодня в пещере с детьми и старой Фаддой, потому что опасались нападения соседей с юга. В соседнем племени бырров несколько подростков вошли в число охотников, поэтому бырры осмелели и стали все