Общие вопросы этнографии русского народа. Традиция. Этнос. Религия - Олег Викторович Кириченко

а судьба нарекается», подразумевая, что он не может вмешиваться в Промысл Божий о человеке, но может лишь помочь человеку в осознании воли Божией о нем. О смерти же говорил так: «Кому утонуть — утонет, кому убитому быть — будет убит». Но при этом человек своею волею может лишь нарушить волю Божию, себе в ущерб. Так случилось, что муж сестры старца Андрей не захотел идти на «германскую» войну в 1914 г. и стал пить лекарства, чтобы сказаться больным. Но от лекарств и умер. Старец так сказал о его смерти сестре: «Если бы он пошел на фронт, то остался бы живым и вернулся бы домой. А теперь 20 лет душа его будет неопределенной»[1579]. То есть человек своевольно, хотя и не через самоубийство, выбрал другую кончину и будет за это расплачиваться.

Был случай с девочкой‐монашенкой, взятой праведником на духовное воспитание по просьбе родственников. Старец знал, что ей суждено умереть, и умереть от огня. Но если девочка погибнет среди монахинь, то ее смерть будет постоянным им укором со стороны сельчан. И старец Спиридон молился и просил изменить время суда Божия. Девочка пришла в дом родителей и там, играя во дворе рядом с печкой, нечаянно коснулась пламени, платье на ней вспыхнуло, и она сильно обгорела. Через сутки она умерла, по молитвам и помощи старца не испытывая боли от ран. Мать девочки долго не могла утешиться и все время плакала. Старец явился ей во сне и показал двух девочек: одна, та, что умерла, была сияющей и радостной, другая, ее сестра‐ровесница, была печальной. Таких притч несколько, где старец говорит родителям, что плакать надо не об умерших детях, так как они‐то определены Богом, а о живых. Наши информанты говорят о своих братьях и сестрах, что действительно они живут или невенчанными, или выпивают, или храм не посещают.

Крестьяне села Тернового знали, что старец прозревает и природные катаклизмы, и поэтому спрашивали у него о времени запашки и сеяния. Мария Федоровна Парфева рассказывала про своего деда, что он всегда смотрел за тем, что делал на своем поле старец, и так же поступал. «Убираем урожай, молотим, глядь — туча идет. Дедушка посылает меня на поле к деду Спиридону: „Марусь, иди посмотри, дед Свирька тумашится[1580] еще? Если тумашится, значит, дождь пойдет“. Я прибегаю: „Дедушка, нет, не тумашится. Он на все четыре стороны Богу помолился и сел“. И наши садятся. Прошла буря. Он встает, и мы встаем молотить. А иной раз прибегу, говорю: „Дедушка, дед Свиридка заметает“. И наши бегом, бегом в рыгу задвигнут, заметут снопы». Старец говорил, что со временем отойдет от земли та благодать, что сейчас есть. Мария Федоровна замечает, что уже сейчас нет того, что было раньше, — нет пару после дождя, когда вся земля будто дышала[1581]. Говорил старец своим близким собеседникам и о грядущих событиях, что очень он жалеет тех, кто будет жить во время, когда и праведник едва спасется (см. 1 Пет. 4, 18).

Следует особо сказать о тех людях, кто находился в непосредственной близости к подвижнику, — о собеседниках. Рядом со старцем имелся целый круг лиц, которые постоянно им духовно воспитывались. Таких людей жители Тернового называют собеседниками старца. К числу их относились и «монашки» — девицы, по благословению старца отказавшиеся от мясной пищи, оставшиеся безбрачными и придерживающиеся строгой церковной жизни, и благочестивые вдовы, и семейные люди.

Собеседничество — явление, широко известное в русской деревне. Беседами могли быть обыкновенные посиделки‐развлечения или развлечения за рукодельем зимой. Но были и духовные беседы. Те девушки, которым родители заповедали вести строгую жизнь, обычно за рукодельем слушали духовные книги, читаемые кем‐то из их отцов. Песни здесь также исполнялись в основном духовные. Были и беседы, специально собираемые для совершения службы, особенно там, где не было поблизости церкви. Пели и читали вечерню, утреню, обедницу, нараспев читали много акафистов, пели духовные стихи. Такие беседы могли совершаться и без присутствия подвижника. Если в селе были особо благочестивые христиане из числа черничек‐девиц, вдов или выбравших путь безбрачия, или семейных людей, то они выступали инициаторами таких духовных собраний[1582].

Собеседничество как духовное явление существовало и в монастырях. У преподобного Сергия Радонежского ближайшие его друзья и ученики назывались собеседниками. Но собеседничество монашеское имело свои особенности, в отличие от собеседничества подвижников благочестия в миру. В монастыре оно происходило с глазу на глаз, и беседа могла продолжаться и по нескольку дней, как это бывало у таких святых, как преподобный Сергий или святитель Тихон Задонский. Святые во время таких бесед пребывали в радости духовной, потому что имели друг в друге братьев во Христе в истинном смысле и между ними, как и сказано в Евангелии, Сам Христос был третьим Собеседником. Они делились сокровенными тайнами, не боясь непонимания, говорили уже не притчами или намеками, а открыто и ясно.

Собеседничество подвижника — старца или старицы — с мирянами было иным. Собирались хотя и близкие люди, но круг их был достаточно обширный.

То, что о старце Спиридоне в селе Терновом сохранилось множество рассказов, произошло в основном благодаря его собеседникам. Они поддерживали предание о праведнике‐старце в чистоте, их среда духовно, молитвенно хранила память о нем. Собеседники сохраняли тот порядок, что существовал при подвижнике. Так, на беседы к нему приходили после праздничной и воскресной службы. Богослужение заканчивалось, люди расходились по домам, а в 16 часов собирались или в доме, где жил праведник, или у кого‐то из ближайших его учеников, чаще всего у монахини Анастасии (Павловой) — единственной постриженной монахини. Если же службы в этот день не было или старец с «монашками» находился в селении, где не было храма, — тогда ими совершалась утреня, читалось до 10 акафистов.

Немало было собеседников у старца Спиридона и в соседних селах и деревнях. Для бесед или чтобы оказать кому‐то срочную помощь, он время от времени отправлялся в Солдатское, Уколово, Прилепы, Колбино, Гудаевку. Там пребывал у кого‐то из собеседников по нескольку дней, у них ежедневно собирались люди, молились, слушали рассуждения старца, сюда же приходили с самыми разными скорбями местные жители. В каждом селе старец духовно окормлял всех близких к Церкви людей — благочестивых семейных, черничек («монашек»), вдов и калек.

В соседнем с Терновым селе Солдатском старец Спиридон останавливался на ночлег в двух семьях: в семье Федора и Евдокии и в семье Поликахиных — Егора и Дарьи. Наша рассказчица Вера Егоровна (1910 г. р.), рано