Главная русская книга. О «Войне и мире» Л. Н. Толстого - Вячеслав Николаевич Курицын

«Убирайся к черту», — говорит Анатоль Долохову, выходит в другую комнату, но тотчас же возвращается и садится в кресло перед Долоховым. Это его метания туда-сюда перед похищением Наташи.

О салопе, в который Долохов учит Анатоля заматывать женщин, я писал выше, но без такой подробности: сначала цыганка принесла дешевый салоп, лисий, и была отправлена назад, чтобы принести соболий.

Наташа травится мышьяком, но сразу признаётся в этом. «Тут же разбудила Соню и всё ей рассказала» — движение-откат.

Берг, выслужившийся до помощника начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, в сложной военной ситуации начинает высказывать претензии князю Андрею, но, заметив, что это именно князь Андрей, резко сдает назад и извиняется на разные лады.

Заяц выскакивает из леса перед движущимся войском и испуганно прыгает туда-сюда. У князя Андрея привычка ходить в минуты душевного волнения туда-сюда. Эти примеры в книге — в соседних главах.

Наполеон вдруг меняет решение, какую дивизию послать, Клапареда или Фриана, на выполнение важного задания, хотя разницы — по мнению автора книги — никакой нет. Схема повторяется буквально в следующей главе. Кутузов предлагает принцу Вюртембергскому принять командование первой армией, принц, еще не доехав до места, начинает просить дополнительных войск, Кутузов возвращает принца, без которого будто бы не может обойтись в ставке, и назначает другого командующего. А вот и похожее маленькое происшествие в Лысых Горах: старый князь посылает Бурьен к себе в кабинет, принести письмо («Вы знаете, на маленьком столе под пресс-папье»), та радостно вскакивает, очень ведь приятно принести письмо, но князь ее тут же осекает, посылает архитектора Михаила Ивановича, а еще через секунду отправляется сам.

Редактор говорит, что однотипных примеров слишком много, что читатель мне уже поверил и надо сокращать; я соглашаюсь и сокращаю, но все же дорожу эстетикой списка, прошу читателя отнестись к нему как к интерлюдии, вставному номеру в эксцентричном жанре: ниже я постараюсь показать, что это решение — в духе «Войны и мира».

Граф Ростов стараниями и знакомствами пристроил юного Петю в московский полк — из соображений безопасности, но это-то как раз и оказывается опасным, так как война подкатывает к первопрестольной. Пьер спасает в горящей Москве ребенка, эмоции вверх, но девочка оказывается золотушно-болезненной, отчаянно-злобной, да еще и кусается…

Князь Василий проиграл войну за наследство графа Безухова, но стал управляющим делами Пьера и, более того, выдал замуж за него свою дочь Элен. После чего он терпит неудачу в другом месте — сына Анатоля выгодно женить не удается, а потом и деньги Пьера от него постепенно уплывают.

Элен не замечает Пьера, пока он незаконнорожденный чудак, — обращает на него очень активное внимание, когда он неожиданно становится выгодным женихом, — снова перестает замечать, когда цель прибрать Пьера к рукам достигнута.

Пьер только-только освобождается от жены, и читатель облегченно вздыхает, что этому симпатичному толстяку удастся сохранить хотя бы часть своих денег, но его вербуют масоны, и читателю (вот ведь эффект эмпатии!) снова становится беспокойно за кошелек совершенно чужого богача, которого и в реальности-то не существовало. Удивительно, однако, что многотысячные траты на масонские нужды обернутся в важнейший момент практической пользой: именно в доме масона Баздеева Пьер найдет себе пристанище во время французской оккупации Москвы.

Звучит из уст странницы Пелагеюшки рассказ об анарале (генерале), который в бога не верил и ослеп, но уверовал и прозрел.

Сразу после истории с Анатолем Пьер плохо думает о Наташе, но через три главы признается ей в любви.

Неопытный Николай Ростов слишком дорого покупает коня, но через много-много страниц, когда его отправят от полка с большими деньгами на покупку целого табуна, возьмет реванш, заключит удачную сделку.

Жизнь княжны Марьи валится, болеет отец, княжна замечает в себе желание его смерти и даже не смеет из-за этого молиться богу, отец умирает, мужики устраивают бунт — и тут появляется Николай Ростов, разогнав для начала бунт и навсегда поменяв что-то в сердце княжны.

Вся биография Долохова устроена как американские горки. Появляется он предельно громко и ярко: пьет ром на подоконнике, возвышается над улицей и над окружающими. Продолжает торжествовать над дрожащими тварями, возглавляет издевательство над квартальным и медведем. После этого качели летят вниз: Долохов разжалован в солдаты. После череды отважных геройств возвращает себе статус, приезжает в Москву, овладевает, как считается, женой Пьера. «Как считается» — потому, что в романе впрямую нигде не сказано, что адюльтер действительно имел место, но это отдельная тема[16]; здесь, чтобы не усложнять, я описываю традиционное понимание сюжета.

«Для него была бы особенная прелесть в том, чтоб осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману», — рассуждает позже Безухов, вычленяя в поведении Долохова компенсаторные рычаги. Дальше дуэль, и опытный боец Долохов едва не погибает от руки Пьера, который даже не знает, где у пистолета спусковой крючок.

В этой жалкой для героя ситуации автор приходит к нему на помощь: выясняется вдруг, что Долохов нежно любит своих несчастных мать и сестру (автор этих строк, признаться, чувствует здесь слащавую натяжку). Дальше эта сентиментальная линия развивается. «Веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня», — и этим существом оказывается Соня, на которой Долохов хочет жениться, но получает отказ, поскольку Соня любит Николая Ростова. Тогда Долохов вновь обращается в торжествующее чудовище, жестоко обыгрывает Ростова в карты.

Новое движение вниз — исчезновение этих огромных денег непонятно куда: в черновиках Долохов открывал игорный дом, а в окончательном тексте ничего такого не открывает, просто снова становится бедным бравым воякой. Здесь образ бьется между полюсами: Долохов очень смелый, но при этом очень жестокий боец. В третьем томе Долохов примирительно обнимается с Пьером, публично просит у него прощения «за недоразумения» (не сказано, за какие), в четвертом участвует в его спасении из плена, пытается уберечь Петю Ростова, но ведь не уберег, а при последнем своем появлении отправляет на расстрел пленных французских солдат.

Князь Андрей, жаждавший жить для славы, для возвышения над обыкновенными людьми, под небом Аустерлица постигает полезную истину: наше тщеславие — ничто в сравнении с бесконечными облаками. Над раненым Болконским склоняется Наполеон, еще