«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

Вот уже несколько дней стоят крепкие морозы, которые не любят фрицы. Сегодня видел пленных фрицев и среди них есть французы, которые были мобилизованы, как они говорят, насильно. Одеты они довольно легко. Есть даже без шинелей и в большинстве в пилотках. Среди них много очень молоденьких, так что состояние их, точнее фашистской армии, по составу очень разношерстное. Настроение их далеко уже не воинственное и дисциплина поддерживается главным образом штыком. В районе, где мы находимся, все так же много сожженных разрушенных деревень и сел.

Осенью и летом в озерах много ловилось рыбы. Так что свежая рыба на нашем столе очень часто была обязательным блюдом. Правда, способом ловли часто было не по-рыбацки, а способом своим и особыми приемами и приспособлениями.

Зима в основном прошла, как, очевидно и у вас, теплая, я даже в нынешнем году ни разу носа себе не отморозил. Бывали такие оттепели, что на дорогах выступала вода, а сверху в землянках капало.

Ввиду того, что пришел почтальон и спешит, писать заканчиваю. Продолжу в следующем письме. На вопросы тебе ответил в предыдущем письме. Работа парторга, так же как и было. Передавай всем привет. Крепко целую.

Василий.

18.07.1944 г. …Нахожусь на территории, на которой был в 1944 г. Начали мы свое продвижение 10 июля и вот за восемь дней продвинулись на 130 километров. Местами задерживаемся, т. к. приходится пробивать оборону противника, и много приходится устанавливать переправ. Немцы бегут и на своем пути жгут деревни, села, взрывают мосты, делают лесные завалы. Ставят мины. Все это приходится восстанавливать или очищать, а потом уже двигаться вперед.

Много немцев разбегается в леса, а потом выходят и сдаются в плен нашим войскам и часто колхозникам. На днях поймали группу поджигателей – это типичные эсесовцы рыжие с голубыми, скотскими глазами. С этой группой пришлось рассчитаться по заслугам.

15 июля 1944 г. группа наших бойцов в 10 человек взяли в плен 36 фрицев, которые были пойманы в расположении нашего штаба в 500 метрах. Приходится переживать незабываемые картины. Часто можно видеть фотоснимки в газетах и журналах, как встречает народ своих освободителей. Все это ни в какое сравнение не идет с самой действительностью. Когда подъезжаешь к деревне, то весь народ выходит и встречает нас; кто машет руками, кто снимает фуражки, а старушки кланяются и крестятся и крестят нас. В одной деревне мы остановились попить воды. Одна пожилая женщина бросилась в ноги одному командиру и начала целовать его сапоги. В другой деревне, когда мы проезжали, старичок стоял на коленях и все крестился, а у самого так слезы из глаз. И вот таких картин приходится переживать много.

Писать некогда. Спешу. Крепко целую.

Василий.

3.09.1944 г. Немцы уже предчувствуют свой близкий конец, и сейчас есть случаи, когда ночью группами они стараются перейти линию фронта и сдаются в плен. Но интересно рассказывают местные жители. Здесь крупных населенных пунктов очень мало и жители живут на хуторах. Немцы, отступая, у этих хуторян забирали скот, зерно и даже тряпье. Если они узнавали, что какой-нибудь хутор связан с партизанами, то этот хутор сжигали. Скота они столько набрали, что при отступлении угоняемый скот растянулся больше чем на 2 километра. И это только на нашем участке. Крупные населенные пункты, как правило, немцы сжигают, а крупные здания подрывают. Интересно был такой случай. На нашем участке внезапным ударом захвачена у немцев железнодорожная станция. К этому времени пришел эшелон с людьми только что мобилизованными немцами в количестве 500 человек, и эти люди прямо из вагонов выгрузились и были отправлены нашими частями в тыл. Одновременно пришел эшелон с танками, которые тут же были использованы нашими танкистами. Местные жители рассказывают, что «немцы нас уверяли в том, что русские очень далеко и никак не могут быть здесь». Наши части свалились к ним, как снег на голову…

Тебе по-моему надо бросать работу и заниматься домашними работами, все равно у тебя на лечение выходит больше, чем ты зарабатываешь, а тут глядишь, сохранишь свою энергию для заботы о дочерях, и сама будешь покойней, и в лучших условиях. У тебя на службе одно здание, так уносит здоровье. Все равно ты своей работой всех дыр не закроешь, а при таком здоровье и на службе много пользы не сделаешь. Ну, пока все. Всем вам привет. Крепко целую весь коллектив.

Василий.

02.10.1944 г. Письмо к дочери.

…Уже вступила в свои права осень. Сейчас это у нас заметно по природе, а у вас вместе с этим еще и учебный сезон.

…Встречаются люди, которые бежали из немецкого плена, встречаются орловские, курские, новгородские, старорусские и др. Многие растеряли поодиночке свои семьи по оккупированным областям. Много встречал школ на пути, но ни одной неразрушенной. Характерно то, что когда разговариваешь с местными жителями о том, как приходит разрушение? Может быть, это разрушение произошло в момент боев? Как правило, отвечают: перед уходом немцы растаскивают ценные вещи, а что не могут захватить, то уничтожают взрывом или поджогом. Много разрушенных церквей и костелов. Вместе с разбоем немцы ведут пропагандистскую работу против Красной армии и особенно против коммунистов.

Интересный был случай с одним нашим подразделением. В одном из населенных пунктов подразделение остановилось на отдых. В доме, где остановились офицеры и несколько рядовых, хозяева очень радушно встретили и начали угощать их молоком и др. Хозяин и хозяйка по-русски говорят хорошо, а дети не владеют русским языком. В общем, в разговоре выяснилось, что они очень рады приходу Красной армии и много рассказали о бесчинствах немцев. Когда стали прощаться, дочь хозяина лет 19‑ти, что начала говорить по-своему, обратилась к прощающемуся с ней офицеру. Но тот ничего не понимает и стоит в недоумении. Тогда мать ему перевела на русский язык, что дочка на прощание хотела бы поцеловать офицера. Офицер не ожидал такого оборота речи, растерялся. Но потом справился с собой и расцеловался. После прощания мать говорит, что мы Красную армию очень любим и уважаем, но боимся коммунистов. Тогда один из офицеров заявил, что у нас здесь нет не коммунистов, а все коммунисты и также тот офицер, которого поцеловала ваша дочка. Новое недоумение и растерянность.

Мать начала рассказывать о том, что «нам про коммунистов рассказывали не так, как мы видим, что это особые люди, зверски настроены и мирных жителей уничтожают». Таким образом, у нее получилось совершенно обратное впечатление, чем она ожидала. Есть, конечно, среди мирных граждан и с