Вратарь из народа. Автобиография одного из лучших вратарей российского футбола - Сергей Викторович Рыжиков

поддержку, думал, повязку дадут мне – молчание Кафанова тогда тоже удивило. Считал, что ветеран команды, рекордсмен по количеству матчей за нее заслуживает уважения, можно было бы хоть что-то объяснить. Но я не слышал вообще ничего. Я не был против М’Вила и его капитанства, скажи тренер заранее – воспринял бы нормально.

За несколько лет до этого такая же ситуация возникла в «Рубине» при Билялетдинове. Ринат Саярович подозвал меня на обеде и спросил: «Ты не будешь против, если сегодня капитаном выйдет Благой Георгиев?» – «Конечно, нет». Вроде все то же самое, но обставлено совсем по-другому, с уважением! Я бы и капитанство М’Вила нормально воспринял, если б это мне как-то объяснили. Раньше-то у Бердыева в команде было правило: если капитан не играет, с повязкой выходит рекордсмен по количеству матчей. Что вдруг поменялось? «Поддержите вы вратаря, который десятый год играет в “Рубине”, с которым вы вместе отработали 6 лет!» – так тогда рассуждал я. Но, наверное, поддерживать меня в планы тренеров уже не входило. А может быть, они вернулись из «Ростова» с другими взглядами на управление командой? Допускаю, что могло быть и так. Но тогда и нужно было сразу все разъяснить: «О прошлом забудь. Прежние правила и принципы поменялись, теперь все будет по-другому». Сели бы, поговорили – и я тогда бы понимал, в чем дело. Но нет. И в той ситуации, и вообще в том сезоне я вынужден был задаваться вопросом: что происходит?

После следующего матча – в Уфе – у меня случилось новое потрясение. Мы проиграли 1:2 – после гола со штрафного на последней минуте. Моя ошибка не была явной, но, наверное, можно было в том эпизоде сыграть лучше – и удар отбить. После матча в раздевалке Бердыев вышел из себя. Он высказывал возмущения на повышенных тонах, сказал: «Такой удар и наш оператор бы отбил». Столь унизительную фразу я услышал во второй раз в карьере, первый был в «Сатурне». Никогда раньше не видел, чтобы Курбан Бекиевич так резко нарушал сложившуюся в тренерском штабе субординацию. До этого он вратарям напрямую не высказывал, все разговоры у нас были только с Кафановым. Если у Бердыева претензии и появлялись, передавал он их через Виталича. А тогда перешел на личности. Футбол – игра ошибок, они случаются в каждом матче. Но такого унижения при всей команде, включая массажистов и операторов, представить не мог.

Набрался смелости и пошел к Бекиичу, спрашиваю: «Что вообще происходит?! Вы думаете, я не переживаю из-за этого!» Поговорили нормально, хотя Бердыев и был сдержан. Извинений от него не прозвучало.

Я подумал о том, что все это не случайно – тренеры получили обидную развязку матча не просто так… За ваши поступки вам и возвращается – поражением на последней минуте после ошибки.

Слово «Рубину»

Александр Айбатов:

Бердыев мог и раньше в раздевалке жестко высказать претензии игрокам, но чтобы он так разговаривал с вратарем, я увидел впервые. Предполагаю, что все это стало следствием сложного времени, в том числе для тренеров. Бекиич же не раз говорил, что просто работать ради работы ему неинтересно. Ему всегда нужны задачи. Но они должны быть чем-то подтверждены. Поэтому из-за сложившейся ситуации Бердыев нервничал.

* * *

Подтверждение нежелания меня видеть в клубе дальше я получил на зимнем сборе. Виталий Кафанов отлучался, с нами работал Сергей Викторович Козко, он и сказал мне, что, по его информации, контракт со мной продлевать не будут. При этом никаких разговоров со мной об этом не вели.

Но с Козко тогда получился хороший прямой разговор. Он сказал: «Как бы дальше ни сложилось, тебе надо быть в хорошей форме. Давай работать». Я настроился на полную отдачу, выкладывался на тренировках – и к возобновлению сезона чувствовал себя прекрасно. Набрал форму и готов был претендовать на место основного, думаю, в той форме имел право рассчитывать на это. Но в чемпионате больше шанса не получал. Хотя логику тренера понимал. Сослан Джанаев играл надежно, не ошибался – и никакого повода себя менять не давал. Об этом правиле мне Виталий Кафанов рассказывал еще за 10 лет до той ситуации – когда я только пришел в «Рубин».

А по отношению ко мне сохранялось странное молчание. Хотя, думаю, тренерам стоило прямо сказать о своих приоритетах, объяснить, как они видят мою роль. Могли заранее предупредить: «Давай годик отыграешь – и мы тебя проводим». Это было бы честно. Если же собирались меня сохранить только в роли второго вратаря, тоже стоило сказать. Но я не услышал ничего. Или, отыграв за «Рубин» 10 лет, честного разговора не заслужил? За пределами поля отношение к себе чувствовал такое, что думал: вряд ли так поступают где-то даже с новичками.

Слово «Рубину»

Александр Айбатов:

О том, что у Сереги как-то изменились отношения с Курбаном Бердыевым, утверждать нельзя, потому что особых отношений у них и не было. А вот отношения Рыжикова с Виталием Кафановым – до ухода того из «Рубина» и после возвращения – были разными. Изменения заметил не сразу, а уже по ходу сезона. Ярким и показательным для меня стал эпизод в самолете. Мы летели с выездного матча, это было где-то в середине сезона. Серега и Сослан Джанаев сидели на одном ряду, но по разным сторонам от прохода. В салон зашел Кафанов – наклонился к Джанаеву, о чем-то с ним поболтал и пошел обратно. Рыжикову – ни слова, ни жеста. Видно было, что их отношения поменялись. Раньше они могли остаться после тренировки – постоять, посмеяться. А тогда между ними такого неформального общения уже не замечал.

* * *

Не знаю, поменялось ли под конец сезона что-то в их планах, но в начале мая Кафанов вдруг заговорил о том, чтоб я остался. Тогда между нами наконец состоялся большой и подробный разговор. Я спросил и сказал о многом. Вспомнил все, что за сезон у меня накопилось. Вспомнил и о непожатой руке после матча с «Динамо», такое невозможно забыть! Он ответил: «Извини, бывает». В остальном Виталич все сводил к тому, что футболист должен проще относиться к происходящему вокруг него, не обращать внимания на некоторые слова и поступки. Согласия мы с ним не достигли. Меня такое отношение не устраивало категорически. Во время той беседы я и сказал ему: «Лучше с футболом закончу, чем здесь с вами останусь». Обидела ли Виталича эта фраза? Не знаю, обидела ли, но, заканчивая разговор, он остался при своем мнении,