Мне приснилась война - Роберта Каган

Мириам обняла сестру.

Глава 18

На третий вечер Хануки близнецы сидели на кровати в своей комнате. Перл расчесывала Блюме волосы. Родители думали, что девочки уже спят, и тихонько разговаривали у себя в спальне. Но Перл и Блюма слышали их.

– Я удивляюсь, что близнецы так хорошо ладят между собой, – сказал Хершель Наоми. – Блюма такая способная! Она быстро учится, и руки у нее растут откуда надо. Она здоровая, сильная и умная. И хотя они похожи, она красивее. Перл более слабая и чаще болеет. Ей тяжелее справляться с домашними обязанностями. Уверен, ты это замечаешь.

– У Перл свои достоинства. У нее прекрасная душа, – ответила Наоми.

– Да ты и сама знаешь, что из пары близнецов один всегда сильнее, здоровее, сообразительнее… Уверен, твой отец говорил вам с Мириам, что из вас двоих ты красивее. Поэтому я и выбрал тебя, когда твой отец пришел говорить с моим о помолвке.

– Ты так говоришь только потому, что ты мой муж.

– Это неправда. Я знаю, что вы с Мириам должны быть одинаковыми, но на самом деле это не так. Ты красивее, живее ее. Тоньше и нежнее своей сестры. И потому я выбрал тебя, а не Мириам. Ну же, скажи мне, разве она никогда не завидовала твоей красоте? – спросил Хершель.

– Нет. Мы с сестрой всегда были лучшими подругами. И остаемся ими, – сказала Наоми.

– Интересно, считает ли Мириам так же, – усмехнулся Хершель. – Не удивлюсь, если она втайне завидует тебе.

Блюма поглядела на Перл. Она жалела, что они подслушали этот разговор, потому что лицо у сестры вытянулось. Она отвернулась от Блюмы, казалось, Перл вот-вот заплачет.

– Ты гораздо красивее меня, – сказала Блюма. – Пожалуйста, не расстраивайся. Не слушай папу. Ты очень красивая. Я знаю, что жених у тебя будет лучше моего. Ты милая и вежливая. К тому же у тебя есть твой дар. Хотела бы я его иметь!

– Нет, он тебе не нужен, – сказала Перл, взяв сестру за руку. – От него бывает очень страшно. Иногда мне снятся кошмары – как в тот раз, когда я увидела, что Шошана упадет и разобьет колено. И через два дня так и случилось. Наверняка ты помнишь.

– Помню. И я знаю, что иногда твои сны пугают тебя, но зато ты видишь будущее. Поэтому ты особенная. А я нет. Я как все остальные девочки. Но ты – ты другая. У тебя дар. Даже мама так говорит.

– Я предпочла бы быть как ты, – сказала Перл.

– Пожалуйста, только не говори, что завидуешь мне.

– Не завидую. Я и не могла бы, потому что очень тебя люблю. Я просто хотела бы быть больше похожа на тебя.

– Ты и так на меня похожа, и ты думаешь как я…

– Но я слабее и выгляжу не так, как ты. И потом, я не могу делать многое из того, что ты делаешь.

– Все ты можешь! Я в тебя верю.

– Я не могу носить тяжести, как ты. И я ужасно неловкая. Не умею быстро бегать или ловить мяч.

– Все это не имеет значения. Мама права, Перл, – Блюма стиснула руку сестры. – У тебя самая прекрасная на свете душа.

Блюма говорила настойчивым шепотом, изо всех сил пытаясь убедить сестру в том, что она обладает множеством достоинств.

– Когда мы говорили про души на занятиях в синагоге, я думала про тебя и про то, что твоя душа должна быть старой, потому что ты такая добрая и хорошая. Мне бы хотелось быть похожей на тебя.

Прошло несколько минут, ни одна из них не произнесла ни слова. Чтобы нарушить неловкое молчание, Блюма попыталась сменить тему.

– Я так рада, что нам подарят лошадку! Наверное, мы получим ее на восьмой вечер Хануки.

– Знаю. Я тоже рада. Это наш большой подарок на этот год, так что ты права: мы не получим ее раньше последнего вечера Хануки, – сказала Перл. – Завтра вечером нам подарят носки и ночные рубашки.

– О чем это вы, мои принцессы, тут шепчетесь? – спросила мама, приоткрыв дверь. – Я думала, вы обе спите.

– Мы уже засыпаем, – ответила Перл.

– Очень хорошо. Давно пора. Время позднее, – сказала Наоми.

– Да, мама.

– Вы такие хорошие девочки! – Наоми вошла в комнату и подоткнула им одеяла, а потом поцеловала на ночь.

И конечно, на следующий вечер девочки получили носки и ночные рубашки.

Глава 19

Хершель получил крупное, важное дело, над которым очень хотел работать. Он был в восторге. Это означало не только хорошие деньги, но и прочную репутацию. А еще большое количество богатых клиентов. Он тихонько напевал себе под нос, когда шагал в тот день на работу. Настроение у него было отличное, и все, казалось, шло идеально.

– Доброе утро, – поздоровалась с ним Фрида.

– Доброе, – ответил Хершель. Даже она сегодня не действовала ему на нервы. Все у него получалось, как он хотел. Хершель Айзенберг был на верном пути к тому, чтобы стать важным человеком. «Я все делаю правильно. Я буду уважаемым адвокатом. И не только в еврейской общине, но и среди гоев, неевреев, в Варшаве». Всю свою жизнь Хершель мечтал, чтобы его приняли в нееврейском обществе. Он всегда видел в них людей высшего сорта и теперь готовился войти в их среду.

– Я подумала, может, выпьем после работы по чашке кофе и обсудим то дело, которое ты заполучил, – внезапно сказала Фрида.

«Почему бы нет? Я ведь не какой-нибудь отсталый еврей, который отказывается иметь дело со всеми женщинами, кроме своей жены. Я человек современный. И кроме того, интересно будет послушать, что Фрида скажет про это дело. Она, конечно, уродливая. Зато сообразительная, и у нее бывают интересные мысли».

– Конечно, пойдем, – ответил он.

Ее рот растянулся в улыбке. Лицо у Фриды было бледное, губы тонкие, нависшие веки прикрывали глаза. Тем не менее он видел, что она очень довольна.

Весь день Хершель пребывал в отличном настроении. После работы, как обещал, он повел Фриду в кафе. «Я никогда не пригласил бы Наоми в такое место, – думал он. – Но Фрида – она же почти как мужчина, а не как женщина. Она совсем меня не привлекает. Очень легко сидеть с ней рядом и не испытывать никакого желания».

Она говорила ему все, что он хотел слышать.

– Ты лучший адвокат