Пыль на губах - Артемий Вячеславович Барабашкин

— Если бы не было жара, мы могли бы выжечь гной внутри него. Это очень сложно и есть шанс погибнуть… но, если мы будем выжигать сейчас, жар поднимется еще выше, и он умрет.

— Тогда надо сбить жар! — в глазах Джоль зажглась надежда.

Алела бросила взгляд на Кэля. Он без сознания метался по кровати. — Времени мало. Придется использовать ледяную микстуру.

Джоль ахнула. — Она же на сайроне! Он свихнется от такого количества.

— Другого выбора нет.

Лекарка сняла с полки бутыль из синего стекла, внутри то и дело вспыхивали маленькие искорки. Джоль помнила, как месяц назад настаивала на сайроне корни ледяной ягоды.

Девушка помогла матери влить за губу юноши ложку сверкающей жидкости. А затем еще одну. И еще. Джоль не помнила, чтобы неподготовленный человек мог перенести такое количество сайрона за раз. Но разум Кэля и так было под угрозой из-за сильного жара.

— Остается только молиться богам, — прошептала девушка.

— Нам нужен сайрон, — сказала мать Джоль. — Как только жар спадет, мы должны быть готовы выжечь гной.

Джоль стукнула ногой по полу. — Как? Еще сайрон! Я люблю Кэля, но не хочу, чтобы он стал идиотом, пускающим слюни или… или… морозной тварью.

— Если бы все можно было сделать иначе, — глаза лекарки заблестели от слез, — разве бы я решилась на такое?! Мне тоже нравится Кэль, но у нас нет другого выбора.

Джоль перевела взгляд на Кэля. Его лицо покраснело, грудь с трудом поднималась. «Может лучше дать ему умереть? Он никогда не пробовал сайрона. После выжигания он лишиться разума и будет только страдать. Нет! Я не готова его потерять. Пока есть шанс…»

Девушка закусила губу и кивнула. Она побежала к выходу, хватая по пути полушубок. Сейчас быстро достать сайрона можно было только у одного человека. «Слава богам, что Мейт друг Кэля. Надеюсь, он сможет расстаться с любимой пылью».

* * *

Кэль лежал на спине в лодке. Черная вода тихо раскачивала деревянное суденышко, холодные волны то и дело накрывали его тело, заставляя сжимать зубы от холода. Прямо перед его глазами висело темно-синее покрывало, на котором небрежными стежками были вышиты звезды.

Кэль улыбался, рассматривая озорное детское рукоделие. Звезды были разных цветов, но в основном преобладал желтый и голубой. Кэль попытался поднять руку и коснуться нитей.

Рука мгновенно налилась металлом. Все, чего Кэль смог добиться, это пошевелить пальцами. И в то же мгновение, мир перед ним изменился.

Вместо неба, прямо к лицу юноши приближался пылающий шар солнца. Жадные языки пламени вырывались из центра этого шара и пытались лизнуть кожу юноши. Кэль почувствовал, как высохло лицо, и кожа начала сворачиваться.

Он снова дернул пальцами, пытаясь закрыться от ослепляющего жара. И в этот момент юноша опять оказался в другом месте. Это была большая и просторная комната.

Кэль сел в кровати и огляделся. На окне была решетка, стол возле стены завален книгами, несколько больших книжных шкафов закрывали другие стены.

Юноша поднялся с кровати и сделал несколько неуверенных шагов к столу. Кроме книг, он заметил несколько странных стеклянных баночек, соединенных трубками. Кэль резко обернулся и наткнулся на зеркало. Отполированная поверхность отразила рыжеволосую красавицу.

Кэль шагнул ближе и схватился за лицо, пробежал пальцами по веснушкам, ощупал пышные волосы. — Ланта, — прошептал он и протянул руку к зеркалу. Едва он коснулся холодной поверхности, все задрожало и исчезло, будто кто-то бросил камень в воду.

Кэль понял, что лежит в кровати, а все вокруг объято огнем. Он громко сглотнул и попытался подтянуть ноги к себе, подальше от края кровати, за которым плясали языки пламени. Внезапно, прямо из бушующего огня к нему шагнула обнаженная Ланта.

Во рту пересохло. Кэль облизнул губы, не сводя глаз с точенного стана девушки. Его взгляд проследил каждый изгиб её восхитительного тела, задержавшись на маленьких розовых сосках, а затем скользнул к рыжему треугольнику внизу живота. — Минталента, — с нежностью прошептал он.

Ланта грациозно опустилась и уперлась руками в грудь юноши. Кэль понял, что по-прежнему не может пошевельнуть даже пальцем. Мягкие волосы, от которых пахло луговыми травами, защекотали его лицо.

Кэль понял, что уже лежит без одежды. Ланта прижалась к его телу. Кэль вскрикнул, ему показалось, что к нему прижалось не женское тело, а раскаленный металл. Ланта словно пылала. Кэль почувствовал, как этот жар разбудил его естество.

Девушка резко села, медная волна волос рассыпалась по плечам и спине минталенты. Ланта уперлась руками в грудь Кэля и начала медленно двигаться. Кэль задрожал.

* * *

Джоль толкнула плечом тяжелую дверь в дом Мейта. Юноша сидел у гончарного круга, на котором лежала большая порция свежей глины. — Красавица, это ты? — спросил Мейт. — Или глаза обманывают меня?

Джоль поморщилась. В доме Мейта пахло дешевым алкоголем, этот аромат перемешался с запахом горьнастоя. Отец Мейта валялся на полу, в нескольких шагах от кровати.

Мейт проследил за взглядом девушки. — Отец перебрал на церемонии прощания, — пожал он плечами. — А что ты делаешь в моем доме? Я не помню, чтобы ты бывала здесь раньше.

Джоль вздохнула. Ей было трудно просить это у Мейта. — Мне нужен сайрон.

Юноша выдвинул вперед нижнюю губу. — Неожиданно.

— Не для себя!

— Все так говорят.

— Да подожди ты…

Мейт заулыбался. — А чего ждать то? Я сейчас все сделаю. Ты знала о таком интересном способе, когда парень набирает в рот сайрон и выливает за губу девушки?

Тошнота подкатила к горлу Джоль. — Это для Кэля!

— Для Кэля, — Мейт скривился, — не, с ним я целоваться не буду.

Джоль сжала пальцы. — Боги, дайте мне терпения! Кэль лихорадит. У него воспаление. Сайрон нужен для лечения.

Мейт недоверчиво покачал головой и начал формировать из глины форму будущего горшка. — Сайроном ничего не лечат. Им можно только облегчить боль.

Джоль фыркнула. — Много ты знаешь о возможностях сайрона! Моя мама умеет лечить даже фиолетовой пылью.

— Я-то знаю побольше тебя, — Мейт вытер руки и вразвалку подошел к своей кровати. — Поцелуешь меня, сайрон твой.

— Мейт! Сейчас не время торговаться. Жизнь Кэля в опасности.

— Кэль. Кэль. Кэль, Кэль, Кэль! Все вокруг только и твердят о Кэле. Да, он добыл нам мяса, но зачем его так превозносить. Он всегда был скромным парнем, а теперь начнет себя считать равным богам.

— Мейт! При чем тут это? Твой друг умирает!

Горшечник застонал, встал, пнул гончарный круг и пошел к кровати. Рука Мейта нырнула под подушку, и он извлек