Невеста вождя драконов - Милена Вин

где только можно. А когда находят — забывают о своих принципах, моральных устоях и клятвах. Потому что желание избавиться от душевной боли всегда будет сильнее, чем желание оставаться чистым перед своей совестью.

— И мне стоит забыть об этом? — осторожно проронила Микаэлла и тотчас ощутила, как напряглись все мышцы дракона.

Почему-то она не сомневалась, что он разозлился из-за ее слов. Кажется, потому и уткнулся носом в волосы, сопя, как недовольный и голодный кот.

— Если тебе будет угодно, — сдержанно ответил Рей. — Но это не выход. Забудешь лучше, когда разорву связь. А пока предлагаю перемирие. — Он замолк на миг, давая Мике возможность сосредоточиться на его голосе. — Наверное, больше не будет тянуть так сильно, как сегодня… Но нам лучше быть рядом, иначе все начнется заново. Я не буду прикасаться к тебе так, как прикасался недавно, не буду целовать и трогать без твоего согласия. Только…

Рейнард задержал дыхание, в наступившей тишине отчетливо услышал торопливый стук ее сердца и почувствовал, как она коснулась пальцами руки, будто готовясь задержать его, если он решится отпрянуть.

— Только позволь полежать с тобой еще немного. Мне было мало.

Мика тихо и судорожно вздохнула, прикрыв веки, сглотнула, чувствуя легкую дрожь в тех местах, где к ней прикасался дракон, и выдохнула почти неслышно:

— Жадный…

Она улыбнулась бы, если бы не осознавала, что Рей прав. Он увидел все ее страхи и переживания, точно прочитал ее полностью, как текст в раскрытой книге. Покой неожиданно застал ее рядом с ним, она нашла утешение не только в его словах, но и в действиях, обоюдном желании. И больше не корила себя за то, что совершила, как не корила и его. Ведь он был первым, кто смог увидеть раны, которые долгое время были незримы, но все еще оставались разверстыми в глубине души.

Мика призналась сама себе, даже не догадываясь, что Рей прекрасно слышит ее внутренний голос: если это излечит ее, поможет ранам быстрее затянуться, она позволит ему снова быть рядом, так близко, что она не сможет думать ни о чем, кроме него.

Глава 23. Вождь драконов

Долгий день клонился к закату. Через окна небольшой кухоньки проникли последние солнечные лучи, огладили поверхность дубового стола, зацепив кувшин, наполненный медом.

Микаэлла лениво водила ложкой по дну почти пустой миски и, подпирая рукой голову, смотрела в окно, особо не вглядываясь в далекие снежные горы. Она проснулась пару часов назад и, не застав в спальне Рейнарда, попросила громилу, сторожившего ее сон за дверью, позвать Уну. К ее удивлению, девушка примчалась сразу же, а после, практически не разговаривая, привела Мику в порядок, подобрав ей холщовое платье простого кроя, но с изумительным лазурным оттенком — в тон ее глазам, и проводила на кухню.

Уже около часа Мика сидела в тишине, чувствуя на себе жутко любопытный взгляд служанки, ждущей указаний за ее спиной, и столь же любопытный взгляд Уны, сидящей рядом, сбоку от нее.

Вскоре терпению пришел конец — Мика тяжело вздохнула и повернула голову в сторону Уны, спросив едва слышно:

— Почему ты так смотришь?

Вначале прислуга отчего-то смутилась, опустила глаза, а затем, сделав небольшой глоток меда из подпиленного рога, посмотрела на Микаэллу намного смелее и увереннее. Все остатки ее смущения испарились в ту же секунду.

— Да ничего... — отмахнулась она, неотрывно следя за тем, как Мика пьет мед. — Просто мне крайне любопытно, как прошла ваша первая брачная ночь. Вернее, утро.

Смысл слов долетел до Мики за одно короткое мгновение, и она поперхнулась от изумления, ощутив, что сердце замерло и забилось снова — но в разы быстрее и больнее.

— Откуда ты знаешь?..

— О, ну так я же обещала проведать тебя утром. Но Арне, стороживший твои покои, не пустил меня. Сказал, хозяин внутри, запретил тревожить. Вот я и подумала, что... Ну, очень сомневаюсь, что вы там просто перебросились парочкой слов.

Прочистив горло, Микаэлла увела взгляд и выдохнула приглушенно, проклиная сзади стоящую служанку, наверняка навострившую свои маленькие ушки:

— Я не хочу об этом говорить.

— Ой, не скромничай. — Уна мягко стукнула девушку по плечу и, поймав ее возмущенный взгляд, улыбнулась. — Мне всегда было интересно, что чувствуют невесты в такие моменты. Отличается ли это от близости с обычным мужчиной? А как себя вел Рей? Грубо и страстно? Он это любит...

— Уна, послушай...

— О, прости. Тебе, наверное, не с кем сравнивать... Я как-то не подумала... — Уна замолчала, поджала губы, ковыряя ноготком трещину в столе. Неловкое молчание длилось недолго. Услышав тихий вздох, она бросила взгляд на пустую миску и осторожно спросила: — Положить добавку?

— Нет, я наелась.

Слова прозвучали грубее, чем хотелось бы. Но Мика не корила себя ни за дерзкий тон, ни за злость, тронувшую взволнованное сердце. Лазурные глаза встретились с ярко-карими в каком-то немом поединке, и Микаэлла никак не могла понять, вглядываясь в эту загадочную холодную пелену, искренна ли была девушка, прося прощения, или она лишь искусно играла словами.

— Тогда давай выпьем, — мягко улыбнувшись, предложила Уна. — Подлей нам меда, — добавила она, кивнув служанке.

Та, взяв кувшин, торопливо разлила медовый напиток по кружкам из бычьих рогов и, прежде чем удалиться, чуть помедлила, испуганно глянув в сторону арки. На кухню не спеша вошел Рейнард.

— Господин. — Служанка тотчас поклонилась, налила в еще один рог мед и, подав его Рею, быстро вышла.

— Надо же, — протянула Уна, скользя взглядом снизу вверх по мужскому торсу, скрытому за черной тканью рубахи. — Тебя теперь и служанки шугаются, будто ты все время рычишь на них, как собака, которой недодали мяса.

Рей не ответил. Взгляд его встретился с тревожным взглядом Мики, и он сразу ощутил ее волнение, заметив румянец на смуглых щеках, и с трудом подавил улыбку, так и норовящую наползти на лицо и выдать все его мысли.

Глотнув меда, чувствуя, как он обжигает язык и горячит сердце, Рей прислонился к тумбе и спросил:

— Какие новости, Уна?

Он приготовился внимательно слушать ее, но аромат спелой вишни, коей пахла суженая, слившись с запахом меда, наполнил его голову мыслями о девушке, не оставив места для важной информации.

— Ну, если не учитывать негодование тех семей, которых ты поселил на краю фьорда... — начала Уна, постукивая