Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

может быть, что ими командовал император. Преторианцы, однако, были не единственными войсками в Риме. Для обеспечения порядка в городе были созданы городские когорты (нечто вроде полицейских сил), а для тушения многочисленных пожаров — пожарные когорты. И все они тоже были вооружены. Все они обеспечивали власть принцепса.

Разумеется, исполнять все свои многочисленные обязанности в одиночку Август не мог. Возник «совет принцепса». Вообще-то, в римском обычае было принятие решений после совета с близкими, друзьями, иногда юристами. Тем более это было характерно для политических деятелей. Вокруг них формировался круг ближайших соратников, чьи советы могли приниматься во внимание. Круг таких советников образовался и при Октавиане, и в него, несомненно, входили Агриппа и Меценат. Однако теперь создание специального совета официализировалось. В него входили консулы (или один консул, если другим был Август), по одному представителю от каждой магистратуры и 15 сенаторов, выбранных по жребию. Решения этого совета приравнивались к постановлениям сената. Фактически был создан еще один орган власти наряду с сенатом.

Кроме этого, была создана целая сеть должностей для выполнения конкретных задач. Во главе Рима стоял префект Города[26], в его распоряжении находились городские когорты, и он отвечал за порядок в столице, а позже — ив его ближайшей округе. Раздачей и заготовкой продовольствия непосредственно занимался префект анноны. Поскольку Египет, скорее всего, стал личным владением Августа, он стал посылать туда своего префекта. Управление владениями императора и некоторые иные поручения выполняли прокураторы. Префект Города и некоторые другие префекты были сенаторами, остальные префекты и прокураторы, управлявшие не очень значительными провинциями, — всадниками, а все другие прокураторы — отпущенниками или даже рабами. Но важно не столько происхождение всех этих должностных лиц, сколько их положение — все они назначались императором, были подчинены только ему или его легатам, императором же и оплачивались. Так создается параллельный государственный аппарат, основанный на бюрократическом принципе — назначении (а не избрании) сверху вниз и ответственности снизу вверх.

Для выполнения всех своих разнообразных обязанностей Август нуждался в деньгах, хотя был очень богатым человеком. Уже после того, как большую часть своего состояния он потратил, как сам заявлял, на благо государства, он оставил своим наследникам 150 млн сестерциев, не считая 90 млн, которые они должны были раздать гражданам и воинам. Частично он пользовался своими средствами, мог обращаться и к государственной казне. Но уже в его время наряду с прежней казной — эрарием — начала создаваться отдельная императорская казна — фиск (от слова fiscus — корзина, денежный ящик). Постепенно фиск стал приобретать большее значение, чем эрарий, хотя при Августе этот процесс только начинался.

По его инициативе была создана и специальная военная казна, в которую сначала внес свои деньги он сам, а затем уже она стала пополняться налогами с наследства и аукционов и предназначаться для выплаты денег солдатам при их отставке. Этим «военным эрарием» тоже распоряжался император.

Таким образом, власть Августа основывалась на концентрации в его руках многочисленных и разнообразных полномочий, большинство из которых (если нс все) по одиночке восходило к республиканской эпохе. Но в это время они приобрели новый характер, а объединившись, дополняя и перекрывая друг друга, создали совершенно новое качество — личную власть принцепса. Объединение различных полномочий каждый раз официально диктовалось благом государства. С этой точки зрения режим, установленный Августом, мог рассматриваться как чрезвычайный. В то же время, возникнув раз, такое объединение становилось постоянным. И сочетание чрезвычайности и пожизненности (а в перспективе и вечности) стало важной чертой нового политического строя.

Сам Август утверждал, что он имел равную власть со своими коллегами, а превосходил их только авторитетом (auctoritate). И в этом он лукавил. Даже официально его проконсульский империй и трибунская власть были большими (maiores)[27], чем у остальных проконсулов и трибунов, так что на него они воздействовать не могли, а он на них мог. Но в одном Август был прав: он один обладал auctoritas. Это слово переводится как «авторитет», но оно многозначно; происходит от глагола augeo — увеличивать, и отсюда auctor, что, в частности, означает и увеличивающий, автор. Как автор создает какую-либо вещь, так лицо или институт, обладающий auctoritas, — норму поведения другого лица или института, поэтому данное слово имело не только моральное, но и правовое значение. В частном праве auctoritas была гарантия, ручательство, а также согласие (например, auctoritas domini — согласие господина на совершение рабом молитвы или обета, auctoritas patris — согласие отца на вступление сына или дочери в брак и т. д.). В публичном праве это было одобрение того или иного органа. Так, сенат должен был одобрить любое решение комиций, в том числе выборных, и это являлось auctoritas patrum; с IV в. до н. э. сенат стал давать такое одобрение заранее, что в значительной степени его обесценивало. Существовало и auctoritas populi — согласие народа на усыновление. Обязательная сила судебного решения или закона тоже называлась auctoritas. Наконец, это слово означало также «общественный вес», «уважение», «власть, основанная на моральной силе». В конце республиканской эпохи Цицерон говорил об auctoritas именно как о нравственной силе, дающей человеку моральное право осуществлять власть. Именно на auctoritas должен будет, по мысли Цицерона, опираться будущий ректор республики, осуществляя примирение общества и оздоровление государства. И эти мысли Цицерона, несмотря на печальную судьбу автора, не были забыты римской политической и интеллектуальной элитой. Август, говоря о превосходстве коллег auctoritate, имел в виду в первую очередь именно авторитет в том смысле, какой мы ему придаем сегодня и придавал Цицерон, но многозначность термина позволяла использовать и другие его значения, и особенно согласие на все, что происходит в государстве. В известном смысле, обладая auctoritas, Август выступал и гарантом существовавшего положения.

Его auctoritas подчеркивалась и его новым именем. В свое время Октавиану предлагали имя Ромул, видя в нем нового основателя Рима, но он отверг его якобы из скромности, но, скорее, потому, что такое имя вызывало ассоциацию с царской властью, а Октавиан возникновения подобных ассоциаций не желал. Но он согласился на другое имя — Август. Еще до этого он уже именовал себя Цезарем сыном божественного, а иногда и Императором, следуя в этом своему приемному отцу. Цезарю было дано право использовать титул императора в качестве преномена. Однако до 29 г. до н. э. Октавиан поступал так не совсем законно, а в этом году это имя было легализовано. И теперь его полное имя звучало Император Цезарь сын божественного Август. Больше уже не было речи ни о Г. Октавии, ни даже о Г. Юлии Цезаре