Крафтер - Александр Сергеевич Сорокин

class="p1">— «Громлей-Дэвидсон». Это не просто мотоцикл, сударь. Это легенда. Это мощь, стиль и уважение в одном флаконе. Он рычит, как зверь, мчится, как ветер и оставляет за собой лишь завистливые взгляды.

Я подошел ближе, провел рукой по кожаному сиденью, с восхищением изучая детали.

— Я беру.

— Господин барон… — начал Григорий, но увидев мой взгляд, просто тяжело вздохнул.

— Хотите прокатиться? — предложил продавец, явно довольный тем, что нашелся достойный покупатель.

— Еще бы!

И вот я уже сидел на мотоцикле, завел двигатель, который зарычал, словно пробудившийся зверь. Чувствуя мощь под собой, я сделал единственное, что оставалось — газанул.

…и чуть не впечатался в ближайший столб.

Григорий схватился за сердце, продавец в ужасе закрыл глаза, а я, сделав вид, что так и было задумано, гордо сказал:

— Прекрасно! Беру два!

— Зачем вам два⁈ — взвыл Григорий.

— Один на случай, если первый сломается!

Так что спустя несколько минут я был не просто владельцем стильного авто. Теперь у меня был «Громлей-Дэвидсон», мотоцикл, достойный меня. И куча кредитов на технику…

Глава 12

Я уставился на смартфон, будто экран мог внезапно проявить жалость и нарисовать пару лишних нулей на моём счету. Вместо этого цифры подмигивали мне с издевкой: кредиты, долги, остаток — 327 рублей 14 копеек. Щедрость богача сгубила… Григорий стоял за спиной, и я буквально чувствовал, как его молчание набирает обороты, готовое порваться очередной проповедью о «финансовой ответственности» и «благоразумии». Повернулся к нему, предвосхищая удар.

— Вызывай Матвея Семеновича. Пусть забирает второй мотоцикл в поместье.

— Но, барон… — Григорий поправил очки, за которыми прятался возмущенный взгляд.

— Не но! — я щёлкнул пальцами, и Плюм, дремавший на железной балке в виде летучей мыши, свалился мне на плечо, мгновенно превратившись в ворчливого ежа. — Деньги — понятие временное, стальные кони — вечны. Особенно когда один из них стоит как годовой бюджет твоей любимой Морозовки.

Он открыл рот, чтобы возразить, но я уже развернулся к окну, за которым сверкал новенький «Громлей-Дэвидсон» — чёрный, брутальный, с хромированными выхлопными трубами, которые напоминали зубы дракона. Покупка двух мотоциклов и машины за один день — это не расточительство. Это инвестиция в стиль. И в скорость побега от кредиторов, если что…

Пока ждали Матвея, решили убить время в кафе при автосалоне. Место оказалось в меру стилизованным — интерьер напоминал гараж сумасшедшего механика: стены, обитые гофрированным железом, столики из покрышек, а вместо люстр — старые двигатели, подвешенные на цепях. В углу орал рок-н-ролл, и пахло не столько кофе, сколько машинным маслом.

Григорий уселся напротив, сложив руки на столе, будто собирался провести обряд экзорцизма. Его взгляд скользнул по моей белой рубашке.

— Ремонт особняка, — начал он, будто зачитывал приговор, — дорога в деревне, кредиторы, которые уже пишут письма с угрозами…

— Угрозы? — перебил я, подмигнув официантке с синими волосами и пирсингом в носу. Та моментально подкатила с меню, явно приняв меня за местную знаменитость. — Сделай мне двойной эспрессо и принеси кусочек вон того торта. Нет, лучше два. А тебе, Гриша? Чаек с ромашкой, чтобы нервы успокоить?

Он проигнорировал колкость, достал из кармана потрёпанный блокнот и начал загибать пальцы:

— По предварительным подсчётам, ремонт кровли обойдётся в…

— Расслабься, — фыркнул я, выдернув у него блокнот и швырнув его Плюму. Тот мгновенно превратился в хорька и принялся рвать бумагу когтями, весело стрекоча. — После сегодняшнего портала завалю Киру трофеями. Долги? — к этому моменту девушка принесла заказ. Я дунул на пенку в кружке, наблюдая, как кофейный узор расплывается в хмуром отражении Григория. — А кто сейчас живет без долгов? Каждый кому-то что-то должен. В общем, не дрейфь, прорвемся!

В дверях кафе мелькнула тень. Матвей Семенович, учитель, чья тщедушная фигура с трудом сопротивлялась ветру, протиснулся между столиками и едва не снес по пути стойку с сиропами. Его лицо выражало крайнюю степень озабоченности.

— Лев Вессарионович, — хрипло прошелестел он, плюхнувшись на стул, который пронзительно заскрипел. — Что случилось?

Я выпалил инструкции, попутно разминая пальцы — нервная привычка, оставшаяся от многих лет в артефакторском деле.

— Вы, господа, должны переместить наш новый транспорт в нашу вотчину. В целости и сохранности! А также я хочу, чтобы вы наняли строительную бригаду. Не пьяниц, а тех, кто гвоздь от шурупа отличит. Ремонт кровли, замена полов, реставрация фасада. Чтобы особняк блестел, как задница у купидона. И сарай снесите, постройте каменный склад.

Григорий, до этого момента хранивший гробовое молчание, вздохнул так, будто в его груди лопнул воздушный шар:

— Дорого выйдет. Очень дорого.

Я сунул ему пачку купюр, заранее подготовленную из последнего гонорара. Деньги пахли грязью и надеждой.

— Десять тысяч авансом. Остальное — после портала.

— А если не хватит? — спросил он, пересчитывая купюры с подозрением коллекционера, получившего фальшивую монету.

— Продадим тебя в рабство, — оскалился я, наблюдая, как его лицо приобретает оттенок мраморной плиты. — Шутка! Возьмём кредит под залог Плюма. — питомец, услышав своё имя, выплюнул клочок бумаги из блокнота и издал звук, похожий на смех кота, подавившегося сметаной.

Проводив Григория и Матвея, я вскочил на своего зверя. Мотор взревел, будто хищник, сорвавшийся с цепи, и мир сузился до вибрации руля, воя ветра в ушах и адреналина, пульсирующего в висках. Планшет на руле мигал красной меткой — портал в глухом лесу, в тридцати километрах от города. Место, куда даже Клинки совались только с завещанием в руках и со святой водой в бутылке.

Спустя какое-то время я приблизился к лесу. Дорога вилась между соснами, словно змея, ускользающая от флейтиста. Стволы, обвитые лишайником, тянулись к небу, как скрюченные пальцы древних великанов. Воздух густел с каждым метром, пропитываясь не только запахом хвои, но и чем-то острым, металлическим — будто кто-то точил ножи в глубине чащи. Солнце пробивалось сквозь кроны редкими лучами, рисуя на земле незатейливые узоры. Я притормозил у развилки, где из земли торчал ржавый указатель с криво выведенной надписью: «ПОРТАЛ». Буквы сливались в кроваво-коричневые подтёки, словно предупреждение, написанное кровью тех, кто не послушался. Плюм, круживший над головой в облике ворона, каркнул и опустился на ветку сосны, вытянув шею к едва заметной тропе, поросшей мхом и колючей ежевикой.

— Знаю, знаю, — буркнул я, сгоняя со лба каплю пота, которая скатилась под воротник кожаной куртки. — Ты бы лучше вперёд слетал, проверил, не ждёт ли нас там сюрприз.

Ворона фыркнула, взмахнула крыльями, и несколько перьев упали мне на плечо, превратившись в дымящиеся угольки. Ответ Плюма был красноречив: «Сам иди, если такой умный».

Тропа оказалась ещё коварнее, чем казалось.