Киселевы: три брата, две сестры. Век ХIХ-й - Виктор Владимирович Королев

Родился мальчик. Назвали Дмитрием, в честь деда. Малыш был такой спокойный, такой хорошенький, что Варвара не могла наглядеться на племянника: «Ах, какой мальчик, какой мальчик!» Елизавета – теперь уже не Киселёва, а Милютина – даже ревновать начала: «Испортишь нам ребёнка!» Но сестра не отходила от него ни на шаг.

Так что в Северной столице Варвара Дмитриевна оказалась лишь перед своим двадцатилетием, в 1818 году.

Варвара Киселёва и Александр Пушкин

Тогда было модно фрондировать, рассуждать о свободе вообще и о вольности народа, в частности. Свобода, равенство, братство – это были осколки Великой французской революции, ранившие тех молодых людей, которым не довелось повоевать. О, свобода! Впрочем, о чём ещё они могли мечтать в таких тесных лосинах и мундирах…

Северная столица была взбудоражена вольнодумными стихами племянника Василия Львовича Пушкина, вчерашнего лицеиста Александра.

Каждый божий день военный министр граф Аракчеев начинал с чтения свежих газет и новых книг. Интереса ради читал и то, что ходило по Санкт-Петербургу в рукописях. Та к что с одой «Вольность», с «Деревней» и другими стихами вольнодумного поэта он был знаком. Но в 1818 году не он докладывал императору, что вчерашний выпускник лицея Пушкин крамолу пишет – это дело начальника жандармов Бенкендорфа.

При докладе том присутствовал, и когда государь запросил подробностей, никто из тайной полиции ответить не мог, что за крамола – не знали слов иль побоялись произнести страшное: «Тираны мира! трепещите!..» В наступившей тишине вдруг раздался хрипловатый голос графа Аракчеева, стоявшего, по своему обыкновению, у окна царского кабинета: «Хочу воспеть свободу миру, на тронах поразить порок…» Он не стал читать до конца. Император долго смотрел на него, лёгким движением руки отпустив с доклада остальных.

– Ты знаешь его стихи? Каковы же они? – спросил Александр I.

– Ваше Величество! Стихи г-на Пушкина знает весь Петербург, потому как они ходят в списках. Этот отрок и талантлив, и уже популярен. И то, и другое мешает просто высечь его, хотя того стоило бы. Но из гадкого щенка может вырасти породистая собака, которая и службу будет знать, и границы охранять станет на дальних подступах. Ей бы только солнца побольше…

– Стало быть, по-твоему, не казнить отрока надо и не в Сибирь его, а, наоборот, сослать его на юга полуденные? – нахмурился император.

– Вы, как всегда, приняли мудрое решение, – поклонился ему Аракчеев.

«Предприимчивое удальство и молодечество, необыкновенная раздражительность, происходившая от ложного понимания своего достоинства и бывшая источником многих ссор; беззаботная растрата ума, времени и жизни на знакомства, похождения и связи всех родов – вот что составляло основной характер жизни Пушкина в тот период… Водоворот её, постоянно шумный, постоянно державший его в раздражении, должен был иметь влияние столько же на нравственное состояние его, сколько и на физическую организацию. Спустя восемь месяцев после выхода своего из лицея Пушкин лежал в горячке, почти без надежды и приговорённый к смерти докторами. Это было в феврале 1818 года», – писал П. В. Анненков.

Поправившись, Александр Пушкин проводит дни и ночи среди молодого офицерства. Попойки, карты и сердечные увлечения самого разнообразного характера были обычной формой времяпрепровождения молодого поэта, не слишком обременённого службой. Он популярен, зван во все дома, и не случайно судьба сведёт Варвару Киселёву с Александром Пушкиным в одном гостеприимном питерском доме.

Когда его представили Варваре, она ещё успела про себя удивиться, какой он маленький, смуглый и кудрявый, как ребёнок. И ничего умнее не нашла, как сказать:

– А я тоже пишу стихи!

Он раскатисто засмеялся на всю залу:

– Поэзия – не для девиц, им заниматься другим намного больше пользы – строить глазки или козни. Пусть лучше шарфики нам вяжут. В стихи же, как в кусты, завлечёт тебя поэт и не пустит из тенет, пока все вирши не расскажет!..

И все вокруг засмеялись. Он отошёл. Она через пять минут незаметно покинула чужой дом. С тех пор невысказанная страшная месть поселилась в Варваре Дмитриевне Киселёвой. Берегись, Пушкин!

Они ещё встретятся…

Варвара Киселёва и муж Алексей Полторацкий

Варваре не удастся найти в Петербурге своего жениха. Старший брат Павел до сих пор даже не обручился со своей Софьей Потоцкой, так что в семье Киселёвых больше беспокоились о его семейном счастье. А время шло. На следующий год она опять поедет в Санкт-Петербург. И опять не будет у неё ни бала, ни паркета. Новое платье так и останется не распакованным, потому что из Москвы придёт телеграмма, и она срочно вернётся. Отец тяжело заболел.

Потом будет год траура. Не до женихов. И лишь когда брат Павел сообщил, что женится, Варвара тут же составила себе партию.

Прасковья Петровна чуть в обморок не упала: зять – ровесник тёщи, где ж это видано? Тридцать с лишним лет разница, ужас! Но дочь не отговорить, да ей уже самой двадцать пять лет, поезд вот-вот уйдёт, а тут такой богач.

– Что с того, что он вдовец?! – кричала Варвара на весь этаж. – У них только в Твери больше двадцати домов да ещё по уездам имения! Он воевал! Он семь лет был предводителем губернского дворянства! Папа меня обязательно одобрил бы! Да я уже люблю его! Всю жизнь буду рядом, и в один день с ним умру, вот!

Программу она себе составила. Та к что в 1823 году бывшей статс-даме Прасковье Петровне Киселёвой пришлось благословлять к семейной жизни и старшего сына, и младшую дочь. Сердце матери чувствовало, что у Павла не всё складывается гладко и счастливо. Душа болела и за любимую дочь – Варвара явно не пару выбрала себе.

Но более близкое знакомство с новой роднёй немного успокоило: пожалуй, это действительно то, что нужно младшенькой. Алексей Маркович много читал, проникновенно музицировал, пользовался уважением тверского дворянства.

Алексей Маркович Полторацкий дважды избирался тверским губернским предводителем дворянства (в 1815–1822 и в 1830–1839 гг.). Полторацкие владели в Тверской губернии более чем 50 городскими и сельскими усадьбами. В 1812 году Тверская губерния была включена в Московский округ, который должен был, в соответствии с указом Александра I, «охранять первопрестольную столицу нашу Москву и пределы сего округа». По словам историка Михайловского-Данилевского, «тверское дворянство изъявило полную готовность, в случае нужды, всем до единого принять, каждому по силам и