Тайные пороки академиков - Алексей Елисеевич Крученых

своем феноменализме – евнух, а его категорич. императив бездейственный.

Но все же тайное умиление не покидало Кенигсбергского отшельника.

А кто знает какие неизъяснимые радости переживал Шопенгауэр любуясь созданной им картиной великой гибели мира, тот поймет многое!

И череп Канта и суровые брови Шопенгауэра и холодные вершины Ницше странно сливаются в одно дополняют друг друга и образуют легкий хоровод пляшущих туманных божеств у которых упруги только ноги…

И никакие весомые девушки лежавшие по бокам и согревавшие старость Шопенгауэра не могли соперничать с ними!..

Биография луны

Луна древняя очаровательница, светившая Парису при похищении Елены и делавшая томными наших бабушек с томиком Тургенева – ее не могли забыть новые воздыхатели!

1000 веков поэзии смотрит на нас с луны!

Вот извечный предмет для мечтателей, тоскующих одиночек, безнадежно влюбленных, вот их голубая роза!

Старая лгунья обмани их!

И она посмеялась над ними как никогда!

Ибо не было еще таких томных и млеющих людей.

Ибо появились декаденты с водяными ногами, люди – мировые проросли со дна морей и Петроградских болот, холодные инкубы и русалки, одинокие девственницы и вечные мертвецы с неподвижным смеющимся взглядом на холодной лице.

И начали скопом вздыхать на луну – да, конечно, но до боли в горле, до хрипоты, насморка и слез, до потери сознания…

Братья! сестры!

войте, лайте на луну!..

(Ф. Сологуб).

Или в другом месте:

…Ты не поймешь, что живу не напрасно,

Что мой подвиг собачий чего нибудь стоит

Ведь в полночь никто так печально и страстно

Как я, на луну не завоет…

Март 1914 года. (Ф. Сологуб).

Недаром в некоторых губерниях сологубить и значит заниматься онанизмом!

Любовь и томление до боли, до мучительного завывания псов, до садизма – чтоб не вздыхали больше! Схватит башмак или шапку (Гамсун, Кузмин) жует, целует ее и воет. И тогда случилось нечто необычайное и невиданное – чистый лик Дианы, такой круглый и сияющий, добрый и понятный – сморщился, скис и почернел!

спеленат лежу покорный

лежу я очень давно,

а месяц черный пречорный

глядит на меня в окно.

(З. Гиппиус).

Конечно от болезни почернела:

молода и прекрасна

безнадежно больна

смотрит на землю ясно

и бесстрастно луна.

(Ф. Сологуб).

Дни ее сочтены и вот свершилось

вышла книга будетлян: «дохлая луна»,

где поется о жалкой бескровной вше ползущей по истасканной подкладке небес

но и это в последний раз!

Луна подохла –

и отныне забракована и выброшена из Обихода поэзии как ненужная вещь, как стертая зубная щетка!..

. . . . . . . . . .

Тель (але стиль) литераторов

Сонный свист!

однообразный, тонкий засасывающий, царство объятое конвульсиями сна – спят сморщенные лбы щеки и волосы спят полинявшие деревья, птица вздрагивая одной ногой повисла в воздухе…

в пустыне улиц подымается дымок ветра и пронизывает свистом уши с одного конца земли до другого… металлические вещи покрылись ржавчиной,

швист швист – кричат двери, но их никто не слышит люди разучились говорить и только по вечерам со сна свистят…

в тоске безумных сожалений

к ее ногам упал Евгений

она вздохнула и молчит

и на Онегина глядит

без удивления без гнева…

его больной угасший взор

молящий вид немой укор –

ей внятно все.

вот только и слышно пронизывающее уши: с – с – с… и еще: ени ени епи… или –

Онегин добрый мой приятель

родился на брегах Невы

где может быть родились вы

или блистали мой читатель

вот еще любимое: тся

поэты бегут глагольных рифм потому что они очень доступны и потому что переполняют стих разными: ел… то… ся… тся… но Пушкин перенес это внутрь и простору для ся и тся стало больше! всего «Евгения Онегина» можно выразить в двух строчная:

ёни – вони

се – и – тся

Сонный свист торжествует!

Слякость ползет!

но бедный читатель уже в школе так напуган Пушкиным что и пикнуть не смеет и до наших дней «тайна Пушкина» оставалась тайной

вот еще пример:

От Триумфальных ворот прачешная

счет г-ну Ющинскому:

1 простыня …… 5 к.

2 крахм. рубахи …… 20 ''

5 воротничков …… 30 ''

2 пары манжет …… 20 ''

3 наволочки …… 9 ''

1 фуфайка …… 5 ''

если сравнить эти строки с 8-ю строчками из «Онегина» – в тоске безумных сожалений и т. д.

то окажется: стиль их выше Пушкинского! в самом деле: на восьми строчках счета мы видим такие редкие и звучные буквы русичей: ы, щ, ф, ю, ж… (и так редки они в романе) вообще тут больше звуков чем у Пушкина и нет ся – ся, те – те и проч.

Тут видим и цифры – что дает зрительное разнообразие. И если стиль писателя определяется количеством слов то должен мериться и количеством букв – буква то же слово (звук форма и образ.). Жидок Пушкин – но таков Лермонтов и все реалисты и символисты:

и звуков небес заменить не могли ей скучные песни земли…

или:

…бестелесен поцелуй (Ф. Сологуб) – та же околесица и слякотца.

вечная женственность ныне

в теле нетленном на землю идет…

(В. Соловьев).

Тошно жить тошно дышать среди этого сопения и сипения.

а они еще поддают: завели аллитерацию чтоб в каждой слове вы уже обязательно встречали какую-нибудь милую парочку

пе – по – пе

пи – пи – пи

се – се – се

ля – ля – ля

и т. д.

а если даже и звучная буква то будучи повторена 20 раз подряд она становится надоедливой и глухой

символисты знали аллитерацию но неведома ни алфавитация.

В их поэзии (да и в мировой) исключительно сонный ритм салонного танца (раз два три) ритм любви или крепко спящего человека…